Лига мартинариев - [104]
— Это поможет ему продержаться до утра, — сообщил Сергей, поднимаясь и пятясь к двери. — А я должен идти.
— Что с нами будет? — спросил Орас.
— Откуда мне знать… Скорее всего, вас отпустят, — он явно не договаривал.
— А если нет? — настаивал Андрей.
— Нартов должен вас отпустить… Должен… — Семилетов протянул мне плоскую металлическую флягу с завинчивающейся пробкой. — Возьмите… Здесь спирт…
— А вода? — спросила я растерянно.
— Воды, извините, нет… Не подумал… Извините…
Дверь приоткрылась, и он выскользнул в щелку так поспешно, будто спасался бегством.
— Он должен нам помочь! — воскликнула я. — Ведь мы его друзья!
— Ты уверена? — засмеялся Орас. — По-моему он об этом забыл.
В эту минуту Кентис застонал и пошевелился. Он возвращался из небытия…
8
Ну почему в этой комнате было так светло?! Вот если бы на столе горела свечка! Гнусный сальный свет… Но вполне достаточный, чтобы различить контур человека и всадить в него пулю. И при этом не увидеть лица. Кентис первым бы нажал на спусковой крючок, и не промахнулся бы с трех шагов. А потом, всё так же не ведая, что творит, прикончил бы Еву… И… И… О, величайшая, наисладчайшая минута! Свет падает на изуродованные, залитые кровью лица, и он не сразу, не в силах признаться себе, узнает их… Он хватает за руку Еву, потом Андрея, трясет их, умоляет подняться, переворачивает теплые еще тела. Он кричит, стонет, рычит от боли, рвет зубами белую куртку фриволера. Проклинает того, кто устроил подлую ловушку. Взывает к Богу, потом проклинает его, топает ногами, катается по полу. Господи, какая великолепная, какая восхитительная, бесподобная боль, целый поток, густой, удушливый поток энергопатии, из него без труда можно выстроить целый мост, волшебный, тонкий, призрачный как паутина. Мост, ведущий в вечность.
— Всё это замечательно, — возразил насмешливый голос. — Но вряд ли ты бы так огорчился…
Кентис открыл глаза. Над ним горбатились корявые доски. Он не сразу понял, что это верхний ряд нар. Свет от электрической лампочки в его нору почти не проникал. Никто не мог разглядеть слезы на его щеках. Зато Кентис видел забранное решеткой окно, чей металлический блеск был странно ярок в свете прилепленного к наружной стене фонаря. Кентису казалось, что в комнате кто-то есть. Но кто — он не мог разглядеть.
— Кто здесь? — выдавил он едва слышно.
Вместо ответа человек поднес к его губам плоскую металлическую флягу. Кентис хотел взять ее, но рука лишь беспомощно дернулась, и, бездвижная, упала на матрац. Во фляге был разбавленный медицинский спирт. Кентис глотнул слишком много и закашлялся.
— Что, душа не принимает? — усмехнулся незнакомец, и Кентис наконец узнал голос Ораса.
— Пришел узнать, живой ли? — пробормотал Кентис, откашлявшись. — А вдруг я подохну после того, как ты в меня выстрелил? Ничего, как видишь, пока жив. Только ни рукой, ни ногой пошевелить не могу.
— Очухаешься. А вот ты вполне мог разнести мне башку из своей пушки.
— Да, вполне. Когда я вошел в квартиру, дверь была не заперта… Я знал, что фриволеры должны прийти. Значит, они уже здесь…Я не успел их опередить… И тут вы…
— Откуда ты знал, что явятся фриволеры?
— Неважно. Я же не спрашиваю, кто убил Великого Ординатора?
— Могу ответить — не я. Ты знал покойного?
— Ага. Как не знать — когда-то он лично покровительствовал моему Старику. Но потом они поругались до того, что перестали разговаривать. Ну, чисто бабы. Никогда не думал, что мужики могут быть такими склочными, и так мелко и нудно ругаться… из-за принципов, как из-за невымытой после обеда тарелки. Кстати, а вы-то как там очутились?
— Он нас позвал… Меня и Еву.
— Значит, это был зов. Ужасно. Ужасно, когда зовут вот так…
Кентис повернул голову и попытался оглядеться.
— Я так и не понял — где мы? На больницу не похоже. Значит, в тюрьме. Значит, я буду первым фриволером, которым займется милиция. Утешусь мыслью, что сижу вместе с господином Орасом, кормильцем города. Знаешь, мне почему-то казалось, что именно так ты и кончишь.
— Это не тюрьма. Мы в гостях у господина Нартова.
— Жаль. Я бы предпочел тюрьму. Там я в большей безопасности. И ты тоже… Ну почему ты не сделался князем, Андрей? Поварской колпак помешал — вот в чем дело. Впрочем, это можно было предсказать заранее. Более детерминированного человека, чем ты, я не встречал. Ты предсказуем в каждом желании и в каждом решении. Я могу предложить любые две вещи на выбор, и сказать заранее, что выберешь ты.
— И что ты предлагаешь?
— Не я. Судьба. У тебя была возможность стать полубогом. Но ты предпочел остаться поваром. Правда, потом всполошился, тебе захотелось куда-то усесться, и ты попытался вцепиться в кресло градоначальника. Вместо трона выбрал стульчак в сортире. Судьба предложила тебе на выбор: жизнь сына — смерть сына. И ты как всякий примитив, как девятьсот девяносто девять из тысячи на твоем месте, выбрал жизнь. И свой успех, свой княжеский титул, как тебе мнилось тогда. А на самом деле потерял целый мир. Господи, как я завидовал тебе тогда! Ведь это страдания экстра-класса! Смерть сына… Наверное, более сильной энергопатии быть не может, как ты думаешь?
Марианна Алферова. ЗАГРЕЙ.Борис Порецкий. Бестиарии острова Мбондо.Елена Хаецкая. Ежевика, святая обитель.Геннадий Прашкевич. Хирам, большая игра.Ярослав Веров. Отчего гибнут киллерыИрина Бахтина. Зачем я тебе?Виктор Точинов. Остров Стержневой.Александр Бачило. Впереди — вечность.Борис Гайдук. Тысяча жизней.Мария Беркович. Урок физики.Тарас Витковский. Габа и его носорог.Александр Тюрин. Падший ангел.Нина Катерли. Страдания молодого Вертера.Николай Романецкий. Оплошка вышла!..Сергей Захаров. Я — собака.
Леонардо да Винчи – самый таинственный и загадочный гений. Кто же он был на самом деле? Есть предположения самые невероятные – любители сенсаций объявляют его гостем из будущего и даже инопланетяниномПеред вами книга о научных открытиях и изобретениях великого итальянца, о его живописных произведениях.Юный читатель сможет:– окунуться в атмосферу эпохи Возрождения, в которую творил Леонардо,– приоткрыть завесу тайны над личностью гения,– узнать, как великий итальянец совершал свои необыкновенные открытия– и почему он опережал свое время…
Роман Воробьев – потомственный колдун. От деда ему перешло ожерелье с водной нитью, дающее власть над водной стихией. Этот дар – и великая власть, и страшное проклятье. Колдовское ожерелье не только дает силу, но может и убить своего обладателя. Прошло несколько лет, и никто не может сравниться силой с повелителем Вод. Роман становится самым известным колдуном Темногорска, повелителем судеб. Но однажды в его дом приходит подросток, который хочет узнать, кто убил его отца. И жизнь Колдуна меняется… Любовь и ненависть, зависть и предательство, тайны прошлого и будущего в опасной игре, где ставкой служит жизнь.
«… это наверно один из лучших романов в стиле эклектики. У каждого стиля свои законы, и читая детектив обязательно встретишься с разгадкой преступления, а мелодрама скорее всего кончится хорошо (они любили друг друга, были счастливы и умерли в один день). Но когда стили меняются быстрей, чем вы успеваете переворачивать страницы, роман становится непредсказуемым, словно сама жизнь. Игра, блеск и стремительность – вот лучшие характеристики для „Небесной тропы“. …»Д.Витман.
Он — ЧЕРНЫЙ АРХЕОЛОГ космической эры. «Индиана Джонс» эпохи, когда грандиозный технологический скачок вынес корабли землян в открытый космос.«Расхититель гробниц», при одном упоминании имени которого обитатели десятков планет скрежещут зубами, жвалами, роговыми пластинами и всем прочим!Он — гроза космических сфинксов. Джентльмен в белом смокинге, с тросточкой в руке, цветком кактуса — в петлице, громадным багажом знаний — в голове и нежной любовью к текиле — в сердце.Он — человек, способный проникнуть — и проникающий — в сокровищницы древних цивилизаций любого мира.Он — профессор Платон Рассольников по прозвищу Атлантида.
Герд — кормлец. Его обязанность — кормить Дравона, того самого, сжегшего деревню Герда вместе с его родителями… В полнолуние тот, в чьих жилах течет кровь потомков баронов, живших в замке, где сейчас обитает Дравон, может попытаться убить зверя — или погибнуть…сборник «Измерения» СПб, 1991 г.
Случается так, что ничем не примечательный человек слышит зов. Тогда он встаёт и идёт на войну, к которой совершенно не приспособлен. Но добровольцу дело всегда найдётся.
Прошли десятки лет с тех пор, как эпидемия уничтожила большую часть человечества. Немногие выжившие укрылись в России – последнем оплоте мира людей. Внутри границ жизнь постепенно возвращалась в норму. Всё что осталось за ними – дикий первозданный мир, где больше не было ничего, кроме смерти и запустения. По крайней мере, так считал лейтенант Горин, пока не получил очередной приказ: забрать группу поселенцев за пределами границы. Из места, где выживших, попросту не могло быть.
Неизвестный сорняк стремительно оплетает Землю своими щупальцами. Люди, оказавшиеся вблизи растения, сходят с ума. Сама Чаща генерирует ужасных монстров, созданных из убитых ею живых организмов. Неожиданно выясняется, что только люди с синдромом Дауна могут противостоять разрушительной природе сорняка. Институт Космических Инфекций собирает группу путников для похода к центру растения-паразита. Среди них особенно отличается Костя. Именно ему предстоит добраться до центрального корня и вколоть химикат, способный уничтожить Чащу.
После нескольких волн эпидемий, экономических кризисов, голодных бунтов, войн, развалов когда-то могучих государств уцелели самые стойкие – те, в чьей коллективной памяти ещё звучит скрежет разбитых танковых гусениц…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.