Лифт вниз не поднимает - [38]
Я говорю о современных “челноках от искусства”.
Жить там. Делать деньги здесь.
Их много. Целая когорта. Речь сейчас не о них. О них чуть позже. Речь о “первой жене”!
Что же ты такая продажная? Такая неразборчивая? Что же ты тянешь в свои теплые объятья весь этот “маловысокохудожественный” хлам?
Воткни любую кнопку и в твой дом уверенно и нахально влезает эта публика.
Вот шестидесятилетний изрядно потасканный ловелас. Необъятное пузо. Под глазами мешки. Художественно выстриженная щетина на сальном подбородке. Все это придает ему особое очарование. Рядом две видавшие виды “поганки”, мол, их патрон еще ого-го!
Вот дама не первой свежести. Транспаранты с ее именем, как финишные ленточки, натянуты между домами, закрывая от горожан и без того скупое петербургское солнце. Чем же завлекает эта “суперзвезда”? Да все то же. Такая же блатная отрыжка.
Груди вынесены наружу до самых сосков. Это помогает раскрытию художественного образа исполняемых “шедевров”. А песни? Может, в них просматривается композиторский поиск? Может быть, в стихах есть хотя бы маленькое открытие? Может быть, они только твои, выстраданные твоим сердцем?
Ошибаетесь. Тот же кабак! Но кабак низкого пошиба. Хотя в этом жанре есть свои вершины.
— Почему же вы покинули страну? — сочувственно спрашивают эту диву молодые журналисты.
— Так я ж диссидентка! Братцы! — весело врет звезда.
В телестудии хохот. Действительно, не сдержаться!
Включаю телевизор. Идет популярнейшая передача. Объявляется музыкальная пауза. Ба! Знакомые все лица! Мой земляк! Прямо из Америки, из третьесортного кабака на молодежный ринг! Моложав, подтянут, густая черная шевелюра. Нет, кажется, ошибся. Это парик. А вот и новинка — нафабренные черные усы. Этого раньше не было. Ну, здравствуй, земляк! Чем порадуешь?
С трудом попадая в “фанеру” (так называют заранее записанную фонограмму песни с голосом и оркестром), земляк выдает на гора знаменитый “Чубчик”.
Вероятно, такое музыкальное блюдо продумано заранее. За столами идет сражение высочайших интеллектуалов, в студии собрано будущее страны, а на подиуме…
Вспоминается анекдот.
У жены короля парфюмерии Коти шкаф был забит всевозможными изысканными духами, пудрой и дорогим туалетным мылом. Стандартная ситуация: когда неожиданно явился муж, она затолкала своего любовника в этот самый шкаф. Несчастный держался, сколько мог. Но тонкий запах дорогой парфюмерии все же доконал его.
— Мадам! Умоляю! Кусочек говна! — жалобно попросил он, вылезая из укрытия…
Эх, “первая жена”! Горько!
…На петербургском радио есть маленькая комнатка. Там сидит хрупкая женщина. Перед ней большие часы с секундной стрелкой. Тусклое название “Техконтроль” не соответствует серьезности происходящего здесь действа. В обязанность хрупкой женщины входит непрерывное прослушивание всех передач, выходящих в эфир по ГТС (городской трансляционной сети).
Все оговорки, все ляпы фиксирует дотошный техконтроль, записывая точно до секунды время и автора радионакладки.
Музыка передается в записи на магнитную ленту. Неожиданности здесь практически исключены. А вот дикторы, работающие в живом эфире…
— На Дону начались весенние половые работы.
— В зоопарке на площадке молодняка появились: львята, медвежата, волчата, негритята… (Строгач с занесением в учетную карточку.)
— Дорогие радиослушатели! Сейчас артист Ростропович исполнит соло на артистке Вишневской!
— В овощные магазины нашего города поступили бананы и ананы… Простите. Ананасы и бананасы.
— Композитор Дюбюк. Птючки.
Шла прямая трансляция из аэропорта Пулково. Президента Югославии после долгих лет противостояния встречали ответственные работники Ленинградского обкома КПСС. Иосип Броз Тито и сопровождающие его лица спустились по трапу. Ковровая дорожка. К микрофону подходит партийная шишка:
— Мы приветствуем дорогого товарища Иосипа Броз Тито и всю его клику! (Такое не наказывалось.)
— Прослушайте русскую народную песню “Я на кумушке сижу”.
…В 1974 году мы купили избушку в Нарва-Йыэсуу, что значит Усть-Нарва. Этот эстонский курорт расположен при впадении реки Наровы в Финский залив. Божий рай! По-другому это место не назовешь. Напротив нас через лужайку небольшой одноэтажный дом, в котором до последних своих дней жил Евгений Александрович Мравинский. Он был великим дирижером и заядлым, “патологическим”, рыбаком. Часов в шесть утра с удочками на плече, в кепке с огромным козырьком он отправлялся на речку. В это же время мы с Машей — заядлые, “патологические”, грибники — отправлялись в сосновый бор за рыжиками и маслятами. Вечером все встречались за гостеприимным столом у местного хирурга с веселой фамилией Волченок.
Маэстро был уже не в лучшей своей форме. Обычно, пропустив рюмку, он пристально смотрел на сидящую рядом Машу и за весь вечер говорил одну фразу:
— Как печально зачесаны у вас, Машенька, волосы…
Когда-то в Усть-Нарве отдыхали Н. Лесков, П. Чайковский, И. Северянин, Саша Черный. Позже курорт стали осваивать “утесовцы” — В. Людвиковский, Н. Носов, Ш. Абрамидзе. Потом появились М. Пахоменко, И. Понаровская, А. Колкер.
