Лифт - [3]

Шрифт
Интервал

ТУРУСОВ. Нет, нам все равно важно было показать, что у нас есть свое лицо, свой характер.

КРАЙНЕВ. Ну и показал ты свой характер. Все равно никакого толку не будет.

ФИЛАЛЕЙ. Конечно, никто нигде ничего не делает. Посмотри, все только водку жрут и языком болтают.

ТУРУСОВ. А не хочу.

ФИЛАЛЕЙ. Ияне хочу, а что поделаешь. Женился бы на еврейке да уехал бы.

АНЕЧКА. Дураки вы все, зря только обидели человека.

ТУРУСОВ. Если так будет продолжаться, я подам заявление об уходе.

ФИЛАЛЕЙ.Я бы тоже с удовольствием подал заявление, только вот куда уйти, непонятно. А ехать я не хочу. В Америке еще хуже. Оттуда все пишут, что хуже.

ТУРУСОВ. Ая уйду! К чертовой матери, куда угодно, хоть в дворники!

ГВОЗДЕЦКИЙ. Ты что же, уйдешь из партии?!

ТУРУСОВ.Я когда вступал, думал, что-то еще могу сделать.

ФИЛАЛЕЙ (мечтательно). Хорошо бы всем сразу подать заявление.

КРАЙНЕВ. Это уже групповое дело.

ГВОЗДЕЦКИЙ. За это знаешь что бывает! При Сталине сразу бы расстрел!

ФИЛАЛЕЙ (Турусову). Но я все же не понимаю, чего ты-то так переживаешь? При твоих способностях давно доктором мог бы стать. Защитил бы диссертацию, вышел в другое измерение. А там дорога свободная.

ТУРУСОВ.А ты что же не защищаешься?

ФИЛАЛЕЙ. Я, видишь ли, тяжеловат на подъем. Мне нужно время. Но я-то защищусь, не сомневайся. Видишь, в партию-то я все-таки вступил. Если бы только мне палки в колеса не ставили.

ГВОЗДЕЦКИЙ.А вот мне палки в колеса никто не ставил и не ставит. Потому что я…

КРАЙНЕВ. Да бросьте вы, заладили одно и то же — диссертация, диссертация!..

ГВОЗДЕЦКИЙ. Тебе-то дядя всегда поможет.

ТУРУСОВ. Вот именно. А сколько ты за его спиной можешь отсиживаться? Ну, еще лет десять, а потом он выйдет на пенсию…

КРАЙНЕВ.Аяи без дяди на всех…

TУРУСОВ. Ну да, без дяди!

ГВОЗДЕЦКИЙ. Нет, это очень хорошо иметь крепкий тыл. Дядя уйдет на пенсию, а связи останутся.

ФИЛАЛЕЙ. Ничего, главное, что народ у нас подобрался дружный. В других местах еще хуже.

ГВОЗДЕЦКИЙ. Но все же поведайте мне, что конкретно произошло? А то я питаюсь лишь разрозненными сведениями.

ТУРУСОВ (изображая твердость и даже жесткость). А мы ему сказали, мы сказали, что так дальше продолжаться не может!!! И это в сущности именно так. Я рассматриваю нашу борьбу с ним как одну из конкретных форм борьбы интеллигенции за демократию! И за собственное достоинство! У тебя, может, его и нет, а у меня оно есть!

К РА Й Н Е В. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

ФИЛАЛЕЙ. Эк, куда хватил!

В это время гром, треск. Барабаны, Трещотки. Сирены. Мигает и меняется свет. На сцену врываются демоны-униформисты. Их действия несколько хаотичны и эксцентричны (кульбиты, сальто и тому подобное), так что зритель догадывается, что это не вполне бригада «Лифтре-монта»; униформисты достаточно скоро переворачивают вверх дном всю сцену, отводят в сторону лифт, завязывают узлом тросы, притаскивают пару-тройку канцелярских столов, стульев и т. д. Появляются и другие персонажи, в цивильном облачении. Сквозь шум прорываются голоса:

— Ха-ха-ха Тебе смешно а мне все это надоело Финкель-штейна надо осудить он нас предал у нас создалась совершенно ненормальная обстановка Он наш товарищ Мы вчера с ним водку пили Предстоят юбилейные торжества А Фин-кельштейн-то уже в Вене По скольку скидываемся Мы порядочные люди в конце концов Сейчас требуется кардинальная перестройка всей нашей работы Мне кажется политически несвоевременным выступать в этот момент пусть профсоюз оплачивает Уехал и чорт с ним Да дело надо делать чистыми руками Мы все-таки не жулики Это правильно Это демагогия Фуксов интересуется только своей филателией и курсами иностранной валюты Он спекулянт Дело не в филателии Пусть интересуется чем хочет Не надо обижать человека Его нужно снять с работы У него рука наверху Главное что он не может скоординировать как следует работу различных звеньев Все этот проклятый Финкель-штейн При чем здесь Финкельштейн вы бы пили поменьше Надо и квартирный вопрос затронуть А это потому что вся жизненная энергия уходит у него на другое Финкель-штейн-то как раз работать умел А говорят будет представитель Ведь запасы наших жизненных сил ограничены Пусть скажет спасибо что на него еще никто не накатал телегу Евреям дай палец они всю руку откусят Давно пора было настучать За внешне благополучным фасадом у нас скрыта изъеденная ржавчиной основа А премию дадут Поздравляю тебя с именинами дорогой

Мало-помалу все рассаживаются (в том числе и демоны-униформисты и застрявшие) на обломках бывших лестничных конструкций и за принесенными столами. Появляется начальствующий Фуксов и еще какие-то лица.

Ш Е П О Т. А где представитель-то Какой он из себя Он откуда Самый толстый это он и есть Они все толстые Дурак ты толстый это новый завхоз Представитель тот маленький в очках Представитель давно уже здесь сидит сзади А кого он представляет Вышестоящие организации Вот слышишь чихнул это он

ФУКСОВ (на председательском месте). Позвольте наше собрание, посвященное персональному делу гражданина Финкелыптейна Арона Яковлевича, предавшего свою Родину и уехавшего на свою историческую родину, считать открытым… Товарищи, машиностроение по праву называют ключевой отраслью экономики. Успешное развитие тысяч предприятий, составляющих машиностроительный комплекс индустрии, — ключ к росту производства, повышению качества продукции в металлургии и химии, сельском хозяйстве и на транспорте, в строительстве и выпуске товаров для народа…


Еще от автора Владимир Федорович Кормер
Наследство

В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960—1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Роман «Наследство» не имел никаких шансов быть опубликованным в Советском Союзе, поскольку рассказывал о жизни интеллигенции антисоветской. Поэтому только благодаря самиздату с этой книгой ознакомились первые читатели.


Человек плюс машина

В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960 —1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание…») и общества в целом.


Крот истории

В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960—1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание...») и общества в целом.


Предания случайного семейства

В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960 —1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание…») и общества в целом.


Двойное сознание интеллигенции и псевдо-культура

В. Ф. Кормер — одна из самых ярких и знаковых фигур московской жизни 1960 —1970-х годов. По образованию математик, он по призванию был писателем и философом. На поверхностный взгляд «гуляка праздный», внутренне был сосредоточен на осмыслении происходящего. В силу этих обстоятельств КГБ не оставлял его без внимания. Важная тема романов, статей и пьесы В. Кормера — деформация личности в условиях несвободы, выражающаяся не только в индивидуальной патологии («Крот истории»), но и в искажении родовых черт всех социальных слоев («Двойное сознание…») и общества в целом.