Лидия и другие - [6]

- А давайте: будто компот - это вино, а мы выпьем и будем шататься, предложила Галька. - И запоем.

Все собрание девочек подозрительно, но не без интереса посмотрело на нее: какая у них страстная жизнь там, в бараке. Вся надежда была на то, что хозяйка - Лидия - согласится на волнующее действо. Все-таки собрались в кои-то веки без родителей, одни!.. Уже многие представляли, как "выпьют", морщась, солидно. А потом можно зашататься и заговорить запретными взрослыми словами!

Нельзя сказать, что Лидия с презрением относилась к выпивкам взрослых - изгои из всех городов, приходящие в гости к Шахецким, чем же занимались?!

- И все-таки... давайте лучше... сказки друг другу рассказывать, предложила она.

Галька сразу кивнула: сказки - это тоже интересно. Кроме того в кармане ее платья лежит конфета в желтой обертке, и Галька часто ее с волнением касается. Галька давно опасается, что вот-вот ее попросят идти обратно в барак, потому что всем здесь не хватит места. И тут она достанет конфету, и вечер продолжится. Хитрая она, Галька, умная!

- Жил-был один школьник. И сильно хотел вырасти, - задушевно начала Лидия.

Гости радостно захихикали, прихлебывая компот и одновременно думая, что этот один школьник - на самом деле Миша из 8 "б".

- Вот что, - сказала вдруг Алла, - я слышала ужасную вещь! Просто ужасную!

Все замерли. В хождении Аллы за Лидией был какой-то лунатизм, и ясно, что она - флегма - тянется к быстрой Лидии, а тут вдруг с таким горячим напором что-то хочет сообщить.

- Алла, что? - Лидия широко раскрыла глаза и руки в волосы спрятала.

- Говорят у нас во дворе, что Миша... да, он самый... с одним еще взрослым парнем... на Каме, на пляже... подходили к девочкам, снимали верх купальника, смотрели и обратно надевали!

Алла сама пожалела, что сказала это. Лидия была... словно бы море или озеро, которое спокойно, но в то же время всем своим цельным зеркалом колышется в своем ложе из берегов, из стороны в сторону, из стороны в сторону.

Галька смотрела на Лидию на предмет сильнее подружиться, отбить ее от этой Аллы-тихони. Например, на следующий год в классе! Помечтала она, перебирая пальцем по конфете в кармане платья. Как хорошо у Шахецких! Какие красивые мебельные штуки! Стол, как паук, круглый, черный, с гнутыми ножками...

Галька в последний раз сжала конфету в кулаке, сделав из нее сущее бесформие, и рывком протянула Лидии:

- Разделим на всех?

"Здравствуй, милая Юлечка! Получила твое письмо, сразу отвечаю. Папа на днях сказал одну очень умную вещь: "Ну, если Бог есть, чего уж он не покажется, чтобы не спорили много, - трудно, что ли, ему показаться!" А у вас в Москве что по этому поводу говорят?..

Мой день рождения прошел чудесно! Было двенадцать девочек... Самый лучший подарок мне сделала Галька: она начистила руками стакан семечек. Говорит, что запомнила мои слова: "Если б я была принцесса, то попросила бы подданных начистить по двадцать семечек, а вместе получилось бы очень много". Я этих слов совершенно не помню!

За Галькой бегает Вадик! Представляешь?! Недавно Галька рассказала, что еще весной она поскользнулась и упала, а двое парней ее подняли и стали отряхивать. И все это увидел Вадик! Так он наклеил ей на ботинки что-то такое, что никогда она уже не падает и не скользит. Представляешь?! Он ее приревновал, как...

...Прогноз погоды: температура плюс двадцать, ночью по области до ноля, возможны заморозки..."

"Милая Лидия! Получила сегодня твое письмо, вчера тоже получила от тебя письмо. Сразу отвечаю на главный вопрос твой: да, Роберт пытался меня обнять, но я сказала, что не люблю обнимончики. А на самом деле мне уже нравится другой. Его зовут Гера. Он очень умный, рассказал мне, что Мессинга в Германии спросили о будущем рейха, и он сказал правду. А здесь его не спрашивают о будущем СССР, потому что не сомневаются, что оно великое..."

В каждом письме к Юле Лидия писала, что тоскует по Киеву, но постепенно названия пермских улиц - Советская, Ленина, Коммунистическая, Орджоникидзе - становились все роднее и роднее. Она даже полюбила вечных ежей из грязных брызг на стеклах пермских трамваев. Вместе с родителями Лидия врастала в этот город, в свою эпоху. В пятьдесят шестом радовалась развенчанию культа личности Сталина, в шестьдесят первом - программе строительства коммунизма. Как же близко счастье: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме! Радовалась, как все.

О, нет, совершенно не так!

Никто не знал, что она после первой минуты радости вдруг на час-два заболевала. Спазмы и боли внутри подсказывали ей ужаться, стать меньше, незаметнее, чтобы опять без спроса не отобрали хорошее - как некогда отобрали родной Киев. Но спазмы рано или поздно отступали, необыкновенный аппетит возвращался, радость занимала насиженное место в душе, и уже будущий коммунистический трамвай весело катил среди зеленых древесных куп, а в этом бесплатном трамвае сидела Лидия со своими многочисленными друзьями, родственниками и просто знакомыми и незнакомыми пермяками.

Никто не подозревал, что ее мучают спазмы, сковывают боли. Наоборот, всем казалось, что Лидия - самая раскованная среди всех, что она с полнейшей непринужденностью и при этом без всякой развязности разговаривает с ровесниками и старшими. Но однажды мать закричала: