Лидия - [3]

— А-аа…

— Да, вот, представь себе. Знаешь, Харви, когда ты произносишь таким тоном: "А-аа", меня начинает мутить. Кто ты такой, чтобы судить человека, которого так подло подставили?

— Я вовсе никого не сужу. Я просто спокойно произнес: "А-аа".

— Я понимаю. Меня с тебя просто воротит, Харви. Как бы то ни было, я тебе все рассказал.

— А какая судьба постигла девочку?

— Какую девочку?

— Дочь Коттера.

— А тебе какое дело?

— Сам не знаю. Просто здесь какая-то неувязка, а я не люблю неувязки.

— Извини, пожалуйста, — Хантер низко склонил голову. — Я забыл, что у тебя артистическая натура. Разумеется, ты не любишь неувязки. Так вот, девочка мертва. Это тебя устраивает?

— Не совсем. Когда и почему она умерла?

— Я не знаю ни того, ни другого, — уныло процедил сквозь зубы Хантер. — Более того — мне глубоко наплевать на это.

— Значит, вы просто забыли отдать соответствующее распоряжение о расследовании, — безжалостно подытожил я. — Вы стареете.

— Должно быть, — согласился Хантер. — Ты, видимо, прав, Харви. Только поэтому я и терплю твои выходки. Вместо того, чтобы вышвырнуть тебя вон. Или уволить ко всем чертям.

— Не только поэтому. Вы еще хотите наложить лапы на это колье.

— Да, Харви, я и в самом деле не прочь был бы получить это колье.

— Так я и думал. Скажите, масса Хантер, сэр — вознаграждение для того, кто его найдет, предусмотрено?

— Ты работаешь на нашу компанию, Харви!

— Безусловно. Но ведь найти колье может и кто-то другой?

— Мы еще не приняли решения на этот счет.

— А если обстоятельства вынудят меня предложить вам сделку?

— Если нас и впрямь вынудят обстоятельства, Харви, то нам придется согласиться.

— Сколько?

— Я уверен, что компания не станет возражать против выплаты премии в размере, скажем, десяти процентов… если иного выхода не будет, разумеется. Мы не благотворительный фонд и не правоохранительное учреждение. Наша цель — получить большую прибыль и, по возможности, сократить расходы. Ты поражаешь меня, Харви. Мне казалось — ты знаешь это, как "Отче наш".

— А как насчет двадцати процентов?

— Пятьдесят тысяч? Боюсь, что нет, Харви.

— Вот как? С каких это пор вы отвергаете четыре пятых пирога?

— Ты, конечно, в своем деле дока, Харви, но ты сперва найди пирог, а уж потом нарезай его.

— Я хочу услышать ваш ответ.

— Почему? — спросил Хантер голосом, внезапно ставшим жестким, как наждак.

— Потому, что мне нужны эти деньги.

— В самом деле? — уже почти промурлыкал мой босс. Уж слишком нежно тут он перестарался. Уж я-то знал, что внутри он кипит, как чайник. — А ты не забыл, Харви, что работаешь на нашу компанию?

— Нет. Этого я ни на минуту не забываю. Ваша грязная жалкая работенка внушает мне отвращение. Я торчу здесь только потому, что не могу подыскать ничего более стоящего. Вы вот упомянули, что у меня есть голова на плечах. Это довольно относительно. Те интеллектуалы, которым вы платите жалованье, не в состоянии самостоятельно отыскать свою тень в солнечную погоду. Но это вполне нормально. Для большинства ваших дел годятся и такие придурки. Теперь же — дело другое. Такого случая я ждал слишком давно и у меня нет уверенности, что он не последний.

— Понятно, Харви. Значит, ты выжидал. А с какой целью, позволь узнать.

— Я хочу получить это вознаграждение.

— Вознаграждение, — шепотом повторил он. — А какое именно вознаграждение?

— Двадцать процентов. Пятьдесят тысяч долларов.

— Понимаю. Что ж, ты, я вижу, мыслишь по крупному.

— А почему бы и нет. Я потратил целое утро, изучая все материалы по этой краже. Это был крутой налет, как окрестили его на телевидении. Простой, умелый и четкий. Возможно, даже не спланированный заранее. Такие кражи — самые тяжелые; ни подготовки, ни следов отступления. Как правило, они остаются нераскрытыми. Ни следов взлома, ни улик, ни свидетелей, ни даже отпечатков пальцев; если вы даже и верите в эту ерундистику с отпечатками пальцев. Словом, такие преступления не раскрывают. Если не верите, поройтесь в полицейских досье — там почти все такие кражи проходят как висяки.

— И мы заплатим тебе пятьдесят тысяч долларов, чтобы ты ее раскрыл?

— Нет, масса Хантер, сэр — вовсе нет. Вы заплатите мне пятьдесят тысяч после того, как я вручу вам колье.

— А-аа!

— Когда я вот недавно произнес "А-аа", вы устроили мне выволочку…

— Я был не прав, Харви, прости меня.

— Спасибо, сэр. Вам, должно быть, придется поставить этот вопрос перед Советом директоров? Все-таки, пятьдесят тысяч — не мелочь.

— Нет, Харви, не придется, — спокойно ответил Хантер.

— Вот как? Тогда я не понимаю…

— Можешь не договаривать, Харви. Мы не выплачиваем своим сотрудникам страховое вознаграждение. Так просто не принято.

— В самом деле? Значит, это ваше последнее слово?

— Нет. Вовсе нет. Я добавлю еще, что ты мне до смерти надоел.

Тогда я это стерпел. Сразу, во всяком случае, не взорвался. Оснований для этого было предостаточно, но я даже бровью не повел; чем и по сей день горжусь. Я только мысленно проворачивал в голове убийственные реплики. От самых мягких, вроде: "Ну и поищите себе другого дурачка, мистер Хантер" до коротких и колких, например: "Баста — с меня хватит!". Или даже: "Возьмите эту вашу работу и засуньте себе в…". Вы поняли — куда. Однако босс опередил меня, спокойно произнеся: