Лицом к подсознанию. Техники личностного роста на примере метода самотерапии - [12]

Примерно через год Берни заметил сам и обратил мое внимание на произошедшую перемену: при исполнении сольных партий я начала петь в полный голос, на который способна взрослая женщина, совсем так, как мне было свойственно в хоровом пении. Мне наконец удалось справиться со своим предательским детским голоском.

Сообщение ребенка

Мы должны разрешать своим детям чувствовать, ограничивая их в действиях. Проблема заключается в следующем: когда прибегать к дисциплине, а когда уступать; когда быть жесткими, а когда покладистыми. Является ли именно этот момент таким, когда нужно уступить, чтобы мой ребенок не испугался собственных чувств? Или мне следует занять твердую позицию, чтобы он понял, что чего-то делать нельзя? Здесь нет установленных правил для соблюдения. С каждой ситуацией надо справляться в индивидуальном порядке, но это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Если вы не скрываете от себя ничего, если можете позволить себе чувствовать истинные эмоции, то поведение вашего ребенка будет для вас невербальным сообщением, которое вы легко поймете. Если вы открыты для собственных чувств, то вы открыты и для его сообщений. Тогда вы способны спонтанно, интуитивно отвечать на его актуальные потребности, не прибегая к инструкциям из психологических учебников. Он чувствует себя обиженным, беспомощным, ему страшно? Не нужно быть экспертом, чтобы принять его в такое время, дать ему теплую поддержку, которая наполнит его силами. Его поведение становится опасным? Он делает кому-то больно? Испытывает ваше терпение шалостями? В этих случаях нужно устанавливать ограничения, чтобы он понимал, что делает.

Но что происходит, когда вы скрываете что-то от себя, не осознаете своих истинных чувств, прячете их? Тогда вы не способны получить сообщение от своего ребенка; вы неправильно истолковываете его поведение, не понимаете его потребностей. Вы чувствуете себя неполноценным в качестве родителя, и проблема кажется неразрешимой. Вы тверды и строги именно тогда, когда ему нужно принятие и утешение, проявляете мягкость и уступаете, когда нужно ограничивать.

Предположим, ваш сын возвращается из школы, вы встречаете его приветливо, но он хмурится, огрызается вам в ответ, уходит в свою комнату и хлопает дверью прямо перед вашим носом. Если это происходит в один из хороших дней, вы довольны и чувствуете себя нормальным зрелым человеком, который ничего от себя не скрывает, то вы задаете себе вопрос: «Что его так расстроило?» И тут же вспоминаете, что у него сложные отношения с лучшим другом или учителем. Вы понимаете, что у вашего ребенка был тяжелый день, и вам не трудно сделать выбор между уступчивостью и строгостью. Сейчас ему требуется утешение, и вы естественным образом обеспечиваете его этим в наиболее приемлемой форме (поцелуи, любимое печенье или тактичное молчание — в зависимости от его возраста и характера).

Но допустим, вам неизвестно, что омрачает ему жизнь. По вашим сведениям, с его кругом общения полный порядок, учитель у него великолепный. Если вы принимаете самого себя, ничего не пряча, то ваша реакция будет той же. Вы сможете принять раздраженность ребенка и спонтанно отреагировать на его невысказанное сообщение, не обладая интеллектуальной информацией о его проблеме. Вам не надо его понимать: вы его родитель, а не психиатр.

Но возьмем день, когда у вас низкая самооценка. Вы совершили поступок, о котором теперь стыдно вспоминать, или кто-то, чье одобрение для вас очень важно, подверг вас суровой критике. Вы охвачены чувством неполноценности. Ребенок возвращается из школы с видом индейца на тропе войны, и вас тут же переполняет возмущение. («Как он смеет проявлять такое неуважение, да он просто не заслуживает такой матери, как я, избалованный мальчишка! Уж я-то заставлю его сейчас вернуться и закрыть эту дверь спокойно. И пусть извинится» и т. д.) Вы понятия не имеете, почему он ведет себя так, а не иначе, и конечно, ваша прямая обязанность — научить его хорошим манерам, очертить границы, быть твердой.

Предположим, вам известно о его проблемах в отношениях с лучшим другом. Эта информация вам нисколько не помогает: вы не можете принять его чувств. («Он не должен вымещать свои детские пустячные обиды на матери, что я — коврик для вытирания ног? Пусть научится сдерживать себя!») Интеллектуального знания о вашем ребенке недостаточно, чтобы подсказать вам адекватную реакцию на его сообщение, поскольку вы что-то скрываете от себя. Пока вы боитесь пережить свое скрытое чувство, коммуникация блокируется: вы не способны услышать то, что он на самом деле сообщает.

В настоящий момент вы рассержены. Какая эмоция может лежать скрытой под этим гневом? Вы узнаете об этом, только когда снимете этот внешний слой. Разные люди используют гнев для сокрытия разных чувств. Вы сами способны использовать гнев для прикрытия разных эмоций в разных случаях.

Одна мать может иметь скрытый образ себя такой, какой ей хотелось бы себя видеть. И это нереалистично, как и любое другое скрытое переживание. Абсолютно Идеальный Родитель — возможно ли такое? Не осознавая этого, она всегда старается жить в соответствии с таким невозможным, фантастически преувеличенным образом. Всякий раз, как что-то угрожает разрушить эту картину, она с тревогой сама оказывается в угрожающем положении, что мгновенно скрывает под гневом. Если ее ребенок несчастлив, для нее это означает, что она не идеальный родитель.