Лицо со шрамом - [35]

А на следующее утро Тони позвонил окружной прокурор.

– Камонте? – властно спросил знакомый голос. – Хочу с тобой сегодня увидеться. Номер «F», гостиница «Шерман». В два ровно.

– Почему не у вас в конторе? Что хотя бы случилось?

– Не важно. Будь там, и все. – Прокурор повесил трубку.

Тони ломал голову над этим приказом до половины второго. Что происходит? Может, ловушка, не идти? Хотя нет, окружной прокурор не станет участвовать в заговоре против столь известного вожака. Как бы то ни было, приглашение не к добру.

С такими мрачными и тревожными мыслями Тони отправился с телохранителями в центр города. Выйдя из машин, свита окружила его плотной стеной и провела внутрь. Они быстро погрузились в пустой лифт, забив его почти до отказа, и приказали мужчине у пульта «пошевеливаться» и доставить их к номеру «F». Тот заколебался, желая подождать еще двух-трех пассажиров, затем снова посмотрел на имеющихся и подчинился.

Как только группа вышла в коридор на последнем этаже, ее взял в оборот десяток детективов и начал методично и не слишком-то деликатно разоружать.

– Эй! Что такое? – воинственно спросил Тони.

– Скоро узнаешь, – ответил здоровенный коп. – Отдавай ствол тоже. Сегодня здесь никого не замочат.

Тони, стиснув зубы, подчинился. Одно дело случайно убить полицейского в пылу уличной перестрелки, и совсем другое – преднамеренное убийство в известной гостинице на глазах у десятка его товарищей.

Внешне Тони негодовал, однако на душе было тревожно. Его свита, присмирев, молчала, как это водится у современных гангстеров, если они безоружны, а противник превосходит числом.

Отобрав стволы у всей группы, копы провели посетителей к открытой двери дальше по коридору и, как стадо овец, загнали внутрь.

– Ждите здесь, пока за вами не придут, – сказал детектив, похожий на главного. – И чтоб сидели тихо как мыши, не то отвезем в управление и отделаем резиновыми дубинками. Держим их как раз для вашего брата.

Заперев свиту Тони, он сунул ключ в карман, оставил перед комнатой двух полицейских и подвел главаря к закрытому номеру с надписью «F». Постучался, открыл и практически втолкнул его внутрь. Хлопнула за спиной дверь, раздался скрежет ключа в замке.

Оглядев сцену, частью которой стал, Тони похолодел. За большим столом посреди роскошной гостиной сидели с полдесятка человек. Один стул пустовал – вероятно, предназначался ему. Лица были сплошь знакомы. Во главе, на отшибе, окружной прокурор, приземистый, полноватый мужчина со злобными маленькими глазками и тяжелой бульдожьей челюстью. Остальные – главы всех значимых банд города и его окрестностей, в том числе Ловкач Бруно.

– Проходи, Камонте, садись, – пролаял прокурор. – Начинаем.

Тони медленно двинулся вперед, всем своим дерзким видом выказывая хладнокровие и спокойствие, которого вовсе не ощущал. Опускаясь на стул, он неприязненно глянул в привлекательное, худое лицо Бруно, и тот, заметив его левую руку на перевязи, чуть улыбнулся. Встреча была для них первой.

– Что с рукой?

Тон и манеры Бруно отличала внешняя вежливость, но сквозь них сквозила презрительная насмешливость, от которой у его противника закипела кровь.

– Попал вчера ночью в аварию, – ответил Тони. – Но я не один пострадал, – добавил он с мрачным удовлетворением, вспомнив перевернутую машину с грузом погибших и раненых.

Улыбка Бруно мгновенно исчезла, лицо застыло, лишь глаза пылали лютой злобой. Тони знал по себе, как жаждет сейчас противник добраться до оружия.

– Довольно! – рявкнул прокурор. – Сегодня говорить буду я.

Шесть главных заправил преступного мира Чикаго, представители каждой его грани, кроме жалкого воровства, повернулись к самому влиятельному человеку в правоохранительных органах, избранному доверчивыми горожанами для защиты от тех, с кем он теперь сидел за одним столом. Все главари ему щедро платили, презирая, как всякого предателя, но втайне опасаясь его огромной власти и тех кар, что он мог на них обрушить.

– Эта война должна прекратиться! – гаркнул окружной прокурор, для большей выразительности стукнув кулаком по столу. – В газетах начинается черт знает что, да и кое-кто из крупных политиков обеспокоен. Несколько влиятельных здешних пожаловались губернатору, мол, наш город приобретает дурную славу, сюда боятся приезжать, а это вредно для бизнеса. Поговаривают даже о назначении спецпрокурора – кого-нибудь богатого, смелого и неподкупного – и следственного жюри, которое займется вопросом банд. Вы понимаете, что нам это сулит.

Руководители гангстерских группировок обеспокоенно заерзали. Они действительно понимали, что означает такое расследование: множество неприятностей и, возможно, уничтожение.

– Камонте, – продолжал окружной прокурор, свирепо глядя на Тони, – я знаю: в последних стычках, самых жестоких, виноваты вы с Бруно, да и остальные в стороне лишь потому, что недостаточно сильны для соперничества с вами. В городе хватит места всем, вы должны помириться и работать тихо, каждый довольствуясь своей долей.

– И вы думаете, что этот тип будет соблюдать перемирие? – Бруно презрительно кивнул в сторону Тони.

– Уж ты-то явно не станешь, к бабке не ходи, – вспылил Тони, злобно оскалившись.