Лицо под маской - [29]

Получается, что дожа мы из этого уравнения выносим: Винченцо Лоредано исчез пять лет назад, семьи у него не было, поскольку жена умерла, а дети как-то не появились.

Все это полушепотом рассказывала мне Франческа, пока мы с бокалами в руках медленно дефилировали по огромному залу. Высокие стрельчатые окна зала выходили на лагуну, на какой-то невообразимой высоте угадывались потолочные плафоны, на которых Тинторетто изобразил победы Венеции; гости бала сбивались в стайки и постепенно перетекали в следующий зал, чуть меньшего размера. Там на балкончике играл оркестр, и можно было потанцевать, если возникало такое желание. У меня оно не возникло, и я продолжала расспрашивать мою спутницу.

– Это, – Франческа обвела рукой большой зал, – портреты дожей Венеции. Последняя, пустая рама предназначена для портрета Лоредано.

Портретов было, скажем прямо, немного – с четырнадцати холстов хмурились суровые седые старцы в смешных парчовых шапочках с рогом на макушке, одна рама была пуста, и еще одна – затянута черным полотном.

– Подолгу, видимо, они правили… – кивнула я на портреты.

– Так маги же… Меньше трех-четырех сотен лет ни один не прожил. Ну, кроме Марино Фальеро, которого за предательство интересов Серениссимы казнили, а портрет сожгли вместе с телом. Это вместо него теперь черная тряпка.

– Интересно. Ладно, последний вопрос, и я замолчу. Последний. Можно?

– Спрашивай, – рассмеялась Франческа.

– Каким образом пропал Лоредано? Отсюда, из Дворца?

– О нет! Он здесь бывал редко, только на Совете, а жил в своем доме, Ка’Лоредано. Это в районе Джудекка. Дож любил ходить по городу пешком, его все знали в лицо, здоровались. Он ничего не боялся и иной раз, идя на свидание к даме, ускользал от охраны. Однажды из дому он вышел, а в рабочем кабинете так и не появился. Проверили весь путь, нашли следы магического воздействия, но, поскольку время было упущено, ищейки Службы магической безопасности не сумели установить, какое заклинание применялось. Тогда под это дело поменялся и начальник Службы, там теперь заправляет Джан-Марко Торнабуони. Это, знаешь ли, во многих случаях очень удобно для нашей семьи, старинные союзники как-никак.

Лицо Франчески вдруг сделалось хищным, и она усмехнулась каким-то своим мыслям… А я припомнила свой первый бал в этом городе и первое знакомство. Джан-Баттиста Торнабуони, юрист клана. Вот теперь я знаю, кого сегодня хочу увидеть. Кого еще, поправилась я мысленно. Начать следует с Маргарет. Повернувшись к Франческе, которая отставила свой бокал и нетерпеливо приплясывала рядом со мной, я спросила:

– Где и как искать твою свекровь?

– Ну-у… она вряд ли будет танцевать сегодня, так что, скорее всего, не в зале Судьбы, а дальше. Сегодня на ней темно-синее платье и маска Луны. Не найдешь – скажи, я помогу.

– Ладно.

– А я сейчас отыщу Витторе и потанцую!

Проскользнув между танцующими парами в зале Судьбы, я вошла в следующую комнату анфилады. Я бы назвала ее библиотекой, если судить по многочисленным книжным полкам, стоящим вдоль стен, и по удобным креслам, расставленным в зале парами и группами. В одном из кресел я заметила даму в темно-синем платье, о котором говорила Франческа. Правда, она не предупредила, что платье будет сверкать сапфирами, а щеки и подбородок дамы, видневшиеся под полумаской, нежностью могут посоперничать с младенческими. Неужели ее свекровь так молода? Или у нее такой хороший косметолог и куча фамильных магических секретов, возразила я сама себе, и подошла к женщине.

– Вы позволите, синьора? – спросила я, указывая на соседнее кресло.

– Прошу вас…

Женщина сняла маску и положила ее на столик рядом, я последовала ее примеру. Да, это графиня Контарини, ее портрет в Сети я помню.

– Ваше сиятельство…

– Оставьте, уж кто-кто, а вы должны меня звать по имени. Итак, Нора, вот мы и познакомились…

– Спасибо за ваш подарок, Маргарет. Кубки… великолепны, – не покривила я душой.

– Хотела бы я надеяться, что их особые свойства вам никогда в жизни не пригодятся, но всегда лучше иметь в запасе козырь, чем не иметь.

Женщина сделала знак рукой, и рядом с нашими креслами немедленно возник лакей с подносом, на котором стояли «флейты» с шампанским. Отпив глоток, я поставила бокал на столик и молча улыбнулась собеседнице. Ну же, Маргарет! Это вы хотели меня увидеть. Значит, есть какой-то вопрос, на который не ответят ваши родные. Задайте его.

И Маргарет не обманула моих ожиданий.

– Нора, вот, предположим, операция прошла успешно, и вы убрали с лица Карло маску. Как вы считаете, он сможет прижиться в Новом Свете?

Я помолчала. Вопрос был неожиданным.

– Не знаю, честно говоря. На мой взгляд – вряд ли. Слишком уж специфический жизненный опыт он здесь приобрел. Мне кажется, что вообще венецианцу в любом другом городе было бы сложно пустить корни, даже в каком-нибудь Амстердаме. Дело ведь не в воде и не в каналах, а в образе жизни… Да и клан, стоящий за спиной, значит немало.

– Да, клан… – Маргарет покачала головой. – Клан начинает роптать. Любого другого молодого человека за подобное выслали бы из города как минимум на пять лет…

– А Карло не только позволили остаться, но и стали выручать, избавлять от неприятных последствий, – подхватила я. – Да, их можно понять. Возможно, в случае удачи ему и в самом деле стоило бы уехать… только не в Новый Свет!