Лицо - [10]

Сегодня и вечно, ведь жизнь бесконечна

И в замке шотландском! Не бойся, бай-бай!»

Вот лестница в тело. Вот лестница в дух.

Вот лестница в замысел духа и тела -

Вот лестница в то, чтобы тело летело

На крыльях и крылышках — хоть бы на двух!

Вот лестница в память. Вот лестница в пух

Всех птиц, одуванчиков, лип и черемух.

Вот лестница в тайное зренье и слух.

Вот лестница в дрему в шотландских хоромах.

По лестнице, лестнице, лестнице в сон,

Где образы бродят поврозь и в обнимку.

В младенчество шлепнуться, в нежную дымку,

На облако памяти! Белым кустом

Так тихо поплыть, чтоб ни звука о том -

О том, что на лестницах этих творится,

Творилось и будет твориться потом.

А с неба за окнами песня струится:

«Черна и красна эта краткая ночь,

Проснулись портреты и блещут белками,

Скелеты вернулись, скрежещут клыками.

Бай-бай и не бойся — тут жили веками

И спали веками тут каждую ночь.

Бай-бай и не бойся, и окна раскрой,

От воздуха свежего сердцу не тесно,

А в окна раскрытые влезут чудесно

Скелеты и призраки в замок родной.

Бай-бай и не бойся и руку подай,

Они в этом замке смеялись, рыдали,

И будут смеяться, рыдать и так дале -

Сегодня и вечно, ведь жизнь бесконечна

И в замке шотландском! Не бойся, бай-бай!»

II

Здесь призрак дождя шелестит в желобах,

Здесь призраки птиц раскричались у миски,

Здесь призрак собаки таскает в зубах

Любовные письма, а также записки.

Здесь призрак богатый когда-то ба-бах!

Себя из-за призрака бедной артистки.

Как холодно нынче в Шотландии! Март

Похож на себя, как рояль на гитару.

На стенке, меж двух атлантических карт,

Я вижу в объятьях прекрасную пару, -

Художник страдал, когда лорд Эдуард

За талию обнял, сминая жаккард,

Ах, прямо до звона, до хруста, до стона -

Артистку! за талию! Ольгу Забару!

А с неба за окнами песня струится:

«Не мелкая птица был лорд Эдуард.

В артистку влюбиться! Ах, лорд Эдуард!

Ведь призраком станешь ты в четверть шестого.

Самоубийца лорд Эдуард!»

Я здесь заночую, поскольку снимать

В гостинице койку дороже, чем замок,

Где призрак свечи загорается в пять,

А в четверть шестого выходят из рамок

Актриса и лорд, чтобы дурно влиять

На нравы самцов благочинных и самок.

Ах, лорд Эдуард! Он гульбой знаменит,

Любовью, отвагой в морском поединке!

И слышится призрак шотландской волынки,

И призрак лакея подносом звенит,

Где призрак бокала цветет в серединке.

Лорд сходит с ума от скуластой блондинки!

Железный вы — лорд, но актриса — магнит,

Венчайтесь — не то вам устроят поминки!

А с неба за окнами песня струится:

«Не мелкая птица был лорд Эдуард.

В артистку влюбиться! Ах, лорд Эдуард!

Ведь призраком станешь ты в четверть

шестого, Самоубийца лорд Эдуард!»

«Женюсь, — отвечает мрачнеющий лорд. -

Женюсь обязательно, — призрак бормочет, -

Но пуля в ружье возвращаться не хочет!»

Презрительно призрак глядит на меня,

И, об руку с Ольгой, в старинные рамки

Он входит, задув в этом каменном замке

Все призраки света, тепла и огня.

Лишь призрак буфета и призрак лежанки

Дождутся со мной наступления дня.

И я говорю ему: — Лорд Эдуард,

Вот стану я призраком, лорд Эдуард,

Тогда вы узнаете, как задувать

Огонь и загробной тоской обдавать

Того, кто не умер еще и боится!

А с неба за окнами песня струится:

«Не мелкая птица был лорд Эдуард!

В артистку влюбиться! Ах, лорд Эдуард!

Ведь призраком станешь ты в четверть шестого,

Самоубийца лорд Эдуард!»

III

Играет виола. Ты слышишь, Паоло,

Как в замке шотландском играет виола?

Ты видишь, Паоло, по-нашенски Паша,

Какая кровавая, жуткая каша

Пыхтит в этом замке за каждой стеной,

За каждой завесой, гардиной ползучей,

За шторкой белесой, за дверкой скрипучей,

Где цокают, цокают в замке, как в клетке,

Скелеты, скелетки, скелетные предки,

На трость опираясь рукой костяной

И в сумерках шляясь ногой костяной.

Так вот: я тебя замечательно слышу -

Как дождик стеклянный сквозь толстую крышу,

Сквозь два этажа несусветных вещей.

Ты, жулик, звонишь из того автомата,

Где в данный момент не изымается плата,

Но щелкает счетами — очень усердный,

И очень бессмертный, и очень Кощей.

Тут самое время заметить, Паоло,

Что наша с тобой живописная школа,

В которой немало достойных людей,

А также людей недостойных немало -

Ведь солнца без пятен еще не бывало! -

Так вот: эта школа под зад поддавала

За мелкую кражу великих идей.

Но крупная кража, великая кража -

Такое искусство, которое (даже

Сегодня!) Вергилию только под стать,

Вергилию, только Вергилию, братец!

Великий Вергилий — великий ухватец,

Ворует божественно, крупно, торжественно!

К такому ворюге — да в нежные други,

Но где же ворюгу такого достать?

А с неба за окнами песня струится:

«Сестрица, растет в этой койке трава,

И катится с каждой подушки, сестрица,

Хоть чья-нибудь глупая, но голова!

Не вовремя к завтраку выйдешь — отрубят,

Увидишь случайную случку — погубят,

Здесь всяких случайностей жутко не любят -

Отрубят, погубят, вотрут в жернова!»

А с неба за окнами песня струится:

«Сестрица, нельзя в этой койке шутить,

Хихикать нельзя в этой койке, сестрица,

По замку летать и без стука входить!

Здесь тысячу лет не хихикали в койке,

И если шутили на мрачной попойке, -

Так после попойки, сестрица, на койке

Их смерть потрошила и мелко крошила,

Чтоб жар остроумья слегка охладить!»