Личное дело - [46]

Когда я пою песни на стихи Рубцова

"...С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь",

или когда читаю его строки

"...Спасибо, скромный русский огонёк,

За то, что ты в предчувствии тревожном

Горишь для тех, кто в поле бездорожном

От всех друзей отчаянно далёк,

За то, что, с доброй верою дружа,

Среди тревог великих и разбоя

Горишь, горишь, как добрая душа,

Горишь во мгле - и нет тебе покоя..."

какое же наступает щемяще-ясное состояние!.. Это всё и есть гениальное. Продрогший, отчаявшийся, одинокий блуждающий путник где-то увидел в мёртвом поле - один огонёк вдали мелькнул. Мелькнул, "как сторожевой". И путник вышел к свету. И вошёл туда, где не надо ничего объяснять, где всё без слов знают. Да, вошёл в незнакомую избу и услышал от седой бабульки: "Вот печь для вас и тёплая одежда...". Вот еда тебе - вот ночлег: не важно, кто ты.

Слушает старуха захожего пришельца, полудремлет у огня. А тому вдруг открывается поразительный, страшный "сиротский смысл семейных фотографий":

"Как много жёлтых снимков на Руси..."!

Погибшие на фронте, давно ушедшие из жизни - они у нас, на Руси, не уходят из своих изб. Все её родные - здесь, со старухой, доживающей век.

"Огнём, враждой земля полным-полна,

И близких всех душа не позабудет"...

Лишь только об одном спросила, очнувшись, старуха, единственный вопрос её только и прозвучал к незнакомцу:

"...Скажи, родимый, будет ли война?

И я сказал: наверное, не будет".

И когда я эту картину вижу, столько в ней боли, столько страданья у этой бабульки. И у этого вошедшего человека, который тоже - со светлой душой... Ему хочется заплатить за тепло - надо ведь как-то ответить тому, кто сделал тебе добро.

"...Но я глухим бренчанием монет

Прервал её старинные виденья...

- Господь с тобой! Мы денег не берём!

- Что ж, - говорю, - желаю вам здоровья!

За всё добро расплатимся добром,

За всю любовь расплатимся любовью..."

Вот как душа с душой у этого художника, у русского поэта Рубцова, говорит. Вот как душа с душой соприкасается. И соприкосновением душ они, души, очищаются. В нищете, в неприкаянности, в сиротстве судеб - омываются души высокой любовью. Бессмертно то произведение, которое несёт людям любовь.

Пройдут годы. Множество новых мод набежит и схлынет. И опять потянет за собою смена мод какие-то странные вещи: полусюры, полупарадоксальности... И всё опять видоизменится десятки раз. А вот это то, что чувством Родины исполнено, вечно!..

Сострадание родной земле объединяет, на мой взгляд, всех действительно талантливых поэтов и писателей. И вот странно, чем больше исходят они из каких-то подробностей своих биографий, из конкретных, не придуманных, не заёмных, деталей, даже - из географического положения, тем ближе они всем нам. И по-настоящему народных актёров объединяет это же чувство Родины в самих себе... Я часто думаю: ведь что-то же объединяет всех этих сыгранных мною русских мужиков вместе - и меня с ними? А во мне - Достоевского, Распутина, Шукшина объединяет. Наша профессия прекрасна, если отдаёшься ей целиком, без остатка...

Но актёрская профессия и коварна. В ней очень легко переоценить себя, не соразмерить собственные силы, поверить в первый лёгкий успех в большей степени, чем это нужно. И тогда профессия жестоко мстит актёру за себя. Это нужно понимать с самого начала пути любому художнику, любому творческому человеку... Да, актёрская профессия лечит людей, влюблённых в неё. Но влюблённость эта должна знать меру - она не должна достигать паталогических степеней влюблённости и, тем более, самовлюблённости. Тут профессия начинает мстить актёру. Сцена - великое испытание для человека. Это почище рентгена. Выходит человек на подмостки, и сразу видно, каков он. Каково его мировоззрение. Актёр на сцене, за каким-бы гримом, за какой бы исторической одеждой он не прятался, всегда обнажён перед зрителем.

Но бывает на этом пути и так, что делаешь всё, от тебя зависящее, и даже сверх того, делаешь правильно - а результат нужный в полной мере не получается. Не выходит. Когда режиссёр Гавриил Егиазаров предложил мне сыграть капитана Иванова в своей картине "Домой!" по рассказу Андрея Платонова "Возвращение", я, конечно, перечёл заново всё, что Платоновым написано. И был потрясён его великим мастерством вновь, хотя платоновская проза влекла меня всегда.

Капитан Иванов - герой рассказа "Возвращение", по которому поставлен фильм, - должен будто заново родиться и заново понять себя, свою семью, своих детей. Заново понять мир, чтобы начать новую жизнь. Я бы сказал, что некоторые его чувства заморожены войной. Ему трудно оттаять. Слишком многое для этого надо переосмыслить, а кое-что - и простить.

Начинается всё с вокзала маленького европейского города - капитан едет домой. Он жив, здоров, тяжёлые бои и медсанбат - позади, в воспоминаниях. Опасность для жизни наконец отсутствует. Это непривычно моему герою - это такая форма существования, к которой он должен привыкать заново. Но капитан ещё не знает, как резко он столкнётся с бытом, искорёженным войной.