Личное дело Бездушного - [29]

– И еще вот это! – Алиса указала в сторону забора, окружающего храм. Между кустами отлично была видна улица.

Олег посмотрел в том направлении. Мимо их тихого уголка спешили люди, ездили автомобили, на той стороне улицы мигала реклама парикмахерской. Ничего из ряда вон… Он нахмурился. Спрашивать напарницу, что конкретно она имела в виду, не хотелось. Полицейский продолжал наблюдать мир за забором. Женщина лет сорока, до этого спешащая куда-то, вдруг остановилась, суетно развернулась, посмотрела на окна храма, перекрестилась и чуть поклонилась. Потом как ни в чем не бывало продолжила путь.

– Не люблю, когда они так делают, – сказал Олег. – В этом есть что-то… раздражающее.

Алиса проследила за его взглядом.

– Вообще-то я привлекала твое внимание к совершенно другому, – заметила она. – Но… Я тоже верующий человек и искренне уверена где-то в глубине души, что бог существует. Но мое общение с ним – это личное. Когда же личное вот так демонстрируют на улице… Это вызывает отторжение.

– Типа того, – кивнул полицейский. – А теперь мне обязательно спрашивать, что я должен был увидеть?

– Парковку, – коротко ответила Хель с иронией. – Она перед твоим носом. Скромный парковочный карман на один автомобиль и удобный выезд.

Олег кивнул. Да, прямо перед забором на самом деле был небольшой асфальтовый пятачок, откуда так удобно выезжать и видна улица, идущие по ней люди, такие же, как, например, эта дама, только что осенявшая себя крестным знамением… Полицейский вздрогнул – будто теплый ветер прошел по щеке, легкое давление на плечи, будто кто-то ласково обнял его сзади…

Олег вскочил.

– Что? – встревожилась Хель.

– Жанна делала так же, – коротко и нервно ответил он. – Крестилась. Меня это бесило, но она верила. Она говорила, что любой дом божий просто заслуживает уважения.

– Жанна, проходя вон там, по улице, в любом случае должна была остановиться и осенить себя крестом, – задумчиво повторила девушка. – Как наверняка сделали и остальные шесть женщин. И если стоять тут, во дворе, то можно увидеть и этот их жест и более-менее разобрать внешность. Только если мы предполагаем, что убийца плохо видит, смог бы он издалека их рассмотреть?

– Две поправки, – заметил Олег. – В очках на правильные диоптрии он видит не хуже, чем ты. А еще он был ближе к забору, чем мы. Ты сама показала мне парковку.

Алиса испуганно кивнула.

– Олег. – Она тоже поднялась с лавки и нервно стала мерить шагами небольшое пространство дворика. – Это дико… Мы во дворе храма. Место для молитв, некий символ морали, а не какой-то там притон! Но… Нет, все логично. Все факты указывают, что убийца должен быть тут!.. Но у нас нет доказательств!

– И не будет, если ты продолжишь тут топтаться. – на его лице наконец-то появилась привычная ухмылка. – Мне одному все решать?

Его напарница замерла на мгновение, потом усмехнулась в ответ, принимая вызов, демонстративно взяла его под ручку и развернулась к паперти.

В церкви Хель смотрелась еще более неуместно, чем во дворе храма. Будь девушка в черном, возможно, она еще как-то вписалась бы сюда, в это помещение с белеными стенами, образами и позолотой. Некая мистичность черного цвета сближала бы напарницу полицейского с патриархально ритуальной обстановкой. Но на Хель было ярко-синее шелковистое платье с длинной свободной юбкой и серая замшевая куртка-пиджак. Слишком ярко. Королева мертвых, поистине, персонаж языческий, пусть сама она сейчас даже не подозревает, насколько не сочетается с духом церкви.

Олег молча забавлялся за ее счет, пока не увидел священника. Это был не тот человек!

– Мне нужен священник, который работал тут пять лет назад, – тон у полицейского был командный.

– Простите, но отца Федора нет, – батюшка отвечал спокойно, даже дружелюбно, но с некоторой прохладцей в тоне. – Если вы объясните, что вас интересует, я попробую помочь.

Олег раздраженно поморщился и вытащил из кармана куртки «корочки» начальника отдела специальных расследований.

– Преступления пятилетней давности, – коротко объяснил он предмет своего интереса.

– Я слышал от своих прихожан о тех убийствах, – с долженствующим выражением сочувствия признал священник. – Возможно, отец Федор мог бы ответить на ваши вопросы, но его больше нет.

– Его перевели в другой приход? – поинтересовался полицейский.

– Нет, – разговорчивость батюшки сошла на нет, как и официальная вежливость. – Он погиб.

Алиса, как любой писатель, придавала словам большое значение, и она сразу уцепилась за выбранный святым отцом глагол. Не умер, а именно погиб!

– Что с ним случилось? – тут же спросила она. – Несчастный случай?

– Его убили, – нехотя произнес батюшка.

Олег удивленно поднял брови.

– Мне казалось, у вас довольно безопасная профессия, – заметил он. – Когда это произошло и как?

– Уже более трех лет назад, – тяжело вздохнув, стал рассказывать священник. – Его забили на улице. Преступника так и не нашли.

– Извините, – Алиса была просто шокирована. – Что значит забили? Тут такой милый тихий район… Не похоже, чтобы его выбрали местом мафиозных разборок, да еще и с участием священника.

– Согласен, – как ни странно, ее не слишком тактичная манера выражать мысли подействовала на батюшку положительно. – Я тут служу уже год, и паства у нас отличная – тихие, набожные люди. Трудно поверить, но это факт: отец Федор возвращался домой после вечерней службы около восьми, когда недалеко от квартиры, которую он снимал, на него напали.