Личная жизнь Петра Великого. Петр и семья Монс - [13]

А в Кремле торжествовали Милославские.

Федор Алексеевич в детстве был довольно здоровым ребенком. Об этом сохранилось большое количество свидетельств современников. Известно, что в 70-е годы он часто сопровождал отца на богомолье и на охоту. Но позднее его здоровье ухудшилось. Причиной болезни Федора считали следующее происшествие. Он, «будучи на тринадцатом году, однажды собирался в пригороды со своими тетками и сестрами в санях. Подведена была ретивая лошадь; Федор сел на нее, хотя был возницею у своих теток и сестер. На сани насело их так много, что лошадь не могла тронуться с места, но скакала на дыбы, сшибла с себя седока и сбила его под сани. Сани всею своею тяжестью проехали по спине лежащего на земле Федора и измяли у него грудь». Царевич поправился, но чувствовал «беспрерывную боль в груди и спине». В своих записках А. А. Матвеев, сын боярина Артамона, упоминает также о «скорбутной болезни», которой были подвержены Алексей Михайлович и его сыновья Федор и Иван Алексеевичи.

Но если царь Федор и был подвержен телесным немощам, ум его был широк и ясен.

Первым из русских царей он получил прекрасное по понятиям того времени образование. Когда Федору исполнилось девять лет, учить его грамоте начал подьячий Посольского приказа (Министерства иностранных дел) П. Т. Белянинов и преуспел в этом. «Пожаловал великий государь подьячего… во дьяки[8] Панфилы Тимофеева, сына Белянинова за то, что он выучил великого государя царевича и великого князя Федора Алексеевича писать; да ему же, Панфилу, указал своего великого государя жалованье давать сверх того годовое жалованье денежное по вся годы и всякие доходы против прежнего».

Следующим наставником царевича стал белорусский ученый и поэт Симеон Полоцкий, пользовавшийся большим авторитетом при дворе. Сторонник более широкого светского образования, он обучал своего питомца латинскому и польскому языкам, философии, риторике и поэтике помимо обязательного богословия. Постоянно общаясь с Симеоном Полоцким, Федор в значительной мере приобщился к западной, в первую очередь польской, культуре.

Он писал стихи, сочинял музыку, в основном духовные песнопения.

Приход к власти царевича из рода Милославских ничего хорошего второй семье его отца не сулил. Золотой дождь царских милостей кончился безвозвратно. Кирилл Полуэктович Нарышкин не обманулся в своих худших ожиданиях и почти сразу после погребения царя был лишен своей должности главного судьи в Приказе большого дворца и жалованных имений. Скорее всего, сказалось влияние старших сестер нового царя, ненавидевших молодую мачеху.

В 1678 году умерла младшая царевна Феодора Алексеевна. Вдовая царица сознавала, что позиции Нарышкиных еще более ослабели — все ее значение заключалось в детях, особенно в сыне. В отличие от Софьи, царица Наталья ничего не представляла сама по себе.

Она души не чаяла в ребенке, под ее приглядом его холили и лелеяли. Принято считать, что царевич встал на ножки и начал ходить на шестом месяце, но отняли от груди его только в два с половиной года, поэтому у него были две кормилицы.

Петр рос на природе, подобно обычным деревенским детям. По заведенному обычаю, когда царевичу исполнилось пять лет, к нему из придворной знати приставили «породистых сверстников», которые становились его комнатными людьми. Они вместе жили, кормились, спали. Однако между ним и иными дворянскими недорослями имелась существенная разница: Петра, как юного Ахилла, завораживало оружие, привлекали воинственные игры…

Согласно известному историческому анекдоту, царь подарил сыну маленькую сабельку, которая совершенно очаровала ребенка и с которой он не расставался, даже спал с нею.

И. И. Забелин в своей панегирической книге «Преображенское, или Преображенск, московская столица достославных преобразований первого императора Петра Великого» рассказывает о славном детстве будущего реформатора. Ему, трехлетнему, «дворцовые мастера беспрестанно готовили разное игрушечное оружие: пистолеты, карабины, ружья, сабли, палаши и тому подобное, особенно барабанцы, которые и разбивались беспрестанно, — следовательно, полковые игры производились с большим усердием».

Известен рассказ, по-видимому, тоже из области анекдотов, что царь-отец, заметив склонность трехлетнего царевича к военным забавам, приказал отрядить для него шутейное войско из сыновей дворовых людей и своих приближенных. «Царевичев маленький полк так и прозывался — петровым, и царевич был в нем полковником. Перед отцом-государем этот грехлетний полковник и являл полковые действия, парады и учения… В кремлевском дворце у хором царевича д ля этого устроена была особая потешная площадка, на которой стояли потешный деревянный шатер и потешная изба, а при них рогатки и пушки, как есть воинский лагерь или стан..»

Трогательное, но почти буквальное повторение повествования о детстве царя Федора. Рассказывали, что ему исполнился всего год, когда дядьки, взяв его из рук мамок, посадили на игрушечного деревянного коня (этот символический конь стоял в покоях царевича до одиннадцатилетнего возраста); с малолетства шахматы, свайки, мячики и другие мирные игрушки откладывались царевичем и товарищами его детских игр ради многочисленного и разнообразного оружия: шпаг и тесаков, пистолетов и ружей, булав, копий, алебард, медных пушечек, знамен и барабанов, литавр и набатов — как в настоящем войске. С раннего детства Федор увлекался стрельбой из лука. Со своими товарищами, приданными ему стольниками, царевич много времени уделял этой забаве и достиг виртуозности.