Дверь с лязгом закрылась, и я остался один. Можно было располагаться на отдых, но вот тут была одна небольшая проблема, в камере было холодно. Первые полчаса я вертелся на своей койке и все никак не мог согреться. Нужно было что-то предпринимать и на ум не приходило ничего лучше, чем преобразовать свое тело в какого-нибудь лохматого зверя, это мог быть лакурье или волк в исполнении Фелидас. Правда, была одна маленькая проблема, магические силы просто попрощались со мной в том мире. Если быть откровенным с самим собой, то я нисколько не жалел, что так получилось, ведь благодаря моим утраченным способностям, я смог спасти жизни четверым людям того мира, Одна из которых была мне не безразлична, а остальные, были небезразличны для самого того мира, ведь я помнил, что они, близкие родственники местных богов.
Все мои воспоминания нисколько не помогли мне согреться, а перекинуться в зверя у меня не получалось, хотя я и разделся до гола, чтобы не порвать ту одежду, которая была на мне. Я улегся на койку и накрылся одеялом с головой. Мое тело сотрясала постоянная дрожь, и от этого я стал проваливаться в беспамятство, хотя колотить меня стало еще сильнее. Тело буквально подбрасывало на кровати, но мой мозг передал управление какой-то другой системе и отключился.
Пришел я в себя от того, что мне было комфортно, лежать было удобно и тепло. Неужели меня отпустили из тюрьмы и отвезли домой. Хотя нет, запахи здесь уж больно противные, еще хуже, чем в тюрьме, дома у меня таких, быть не может. Глаза открылись, а кожа, по всему телу, передернулась, расправляя шерсть. Хвост был, но сворачиваться в спирали и кольца не хотел, значит, я в образе волка Фелидас. Спрыгнув с койки, я пробежал по камере, автоматически фильтруя запахи и подстраивая свое обоняние под уровень общественного туалета. По внутренним часам моего зверя было около семи часов утра. Чего это зверь так проспал утреннюю охоту? Так ведь вчера мы немного устали, а вот как так получилось, что я смог применить свои ментальные способности и вытащить из моих закромов ментальный слепок какого-нибудь мохнатого животного, да еще бессознательно, это оставалось для меня тайной. Наоборот, раньше, как только я терял концентрацию, так сразу наружу прорывалась моя человеческая сущность.
Побегав по камере, чтобы разогнать свою кровь, я извлек ментальный слепок волка Фелидас, и отправил его обратно в свое хранилище. Миг, и я, босиком пробежался по холодному и грязному полу камеры. Повернув к своей одежде, я стал лихорадочно натягивать ее на себя, условия здесь были более чем спартанские. Моя грудь еще бурно вздымалась от предыдущей проверки, а со стороны двери камеры послышались звуки открываемого замка.
- Арестованный, на выход!
Едва я вышел в коридор, как последовала вторая команда, заставившая меня повернуться лицом к стене, рядом с дверью моей камеры, а руки завести за спину. Делать нечего, я выполнил все, что предписывали делать инструкции, которыми руководствовались охранники этого крыла следственного изолятора. Вскоре уже я, как матерый уголовник, подходя к дверям, сам вставал лицом к стене, дожидался открытия двери и шел дальше, сопровождаемый своим охранником. Попыток ментального воздействия не предпринимал. Зачем? Вариант побега даже в голову не приходил. С нашей правоохранительной системой, я смогу добежать только до первого полицейского. Чтобы скрываться от правосудия, нужно обладать каким-то опытом или нечеловеческим чутьем, так что это мне не подходит.
Наши мытарства по коридорам и переходам следственного изолятора закончились перед неказистой дверью, за которой явно прятался следователь. Сейчас я чувствовал за дверью всего одну ауру, которая сама явно чувствовала неуверенность. Мой охранник доложил, что арестованный доставлен и, пристегнув меня к стулу, вышел, оставив нас наедине. Следователь был мужчиной лет сорока с небольшим, а неуверенность его была вызвана тем, что никаких прямых улик против меня не было. Есть оружие со следами крови, но вот трупа-то нет. Мне можно инкриминировать только наличие сабель, метательные ножи под статью о холодном оружии не подходят, коротковаты. По саблям буду косить под толкиениста, на парней сошлюсь, они подтвердят, что я увлекаюсь этим течением, вот поэтому и сабли такие себе достал. Совсем пацанов сдавать не буду, вот ведь балбесы, меня заложить догадались, а то, что я могу сообщить, у кого эти самые сабли покупал, не просчитали.
Следователь все еще собирался с мыслями, а я расслабился, ведь сам знал, что на Земле никого не убивал, чист я перед законом. От этого появилась уверенность и, самое главное, я успокоился. Теперь я готов был к нашему непростому разговору. Думаю, что мне не придется прибегать к ментальному давлению, хотя у меня не было уверенности, что мне такое бы удалось, ведь потеря магической силы должна была сказаться и на моих ментальных способностях.
5.8.
* * *
Вот и начался мой допрос. Следователь откашлялся, и начались стандартные вопросы, фамилия, имя, отчество, год рождения. Я отвечал, пояснял, направляя мысли следователя на то, что я обычный толкиенист. Да, я собираю копии старинного холодного оружия. Кровь на сабле? Так отмахивался от какого-то зверя, когда был в горах. В распоряжении следователя целая сеть лабораторий, которая может определить, чья кровь на сабле. Мне просто интересно, в чем меня обвиняют? Следователь, сделав большие глаза, сообщил мне, что меня, пока, ни в чем не обвиняют, а подозревают, так как в моем доме найдено оружие со следами крови и вот, как только лабораторные исследования дадут результаты, так мой вопрос сразу же и разрешиться, а пока я должен находиться под контролем следственных органов.