Лицей 2022. Шестой выпуск - [17]
Сейчас Катя прикидывала, как бы ей проделать обратное — поменять бесхозную, нуждающуюся в ремонте дачу хотя бы на однушку. Во время утреннего созвона риэлторша сонным голосом предупредила, что спрос на такие дома небольшой.
Кате вдруг показалось, что занавеска в кухонном окне дрогнула. Представилось, что бабушка, живая, ждёт её на кухне с оладьями. В следующую секунду наваждение исчезло. Катя сделала глубокий вдох и медленный выдох. Из-за угла показался маленький джип. Спотыкаясь на колдобинах, он неуверенно полз по слякотным колеям. Катя шагнула навстречу и энергично замахала. Машинка взбодрилась, и через пару минут из неё уже выскакивала крупная риэлторша, одетая как для лесного похода: в мужской куртке, резиновых сапогах, перчатках.
— Вы, наверное, Екатерина? Очень приятно с вами познакомиться.
Риэлторша перепрыгнула лужу, как большая кошка.
— Да, это я вам звонила, — тихо ответила Катя и почувствовала себя перед собственным домом самозванкой.
— Ну пойдёмте, покажете мне свои владения, — риэлторша как будто уловила её смятение и по-матерински погладила по спине, подталкивая к жалкой калитке.
Та скрипнула единственной петлёй и впустила женщин в заброшенный двор. Глаза риэлторши отсканировали разросшийся бурьян, длинную веранду, ржавую бочку с закисшей дождевой водой, старый малинник, опутанный паутиной, похожей на грязную марлю. Воздух казался непрозрачным и густым.
Катя посмотрела на большие окна с ветхими рамами: стекло, как будто из уважения к бабушке, не поддавалось времени и оставалось относительно чистым. По привычке перешагнула через пару покосившихся ступенек крыльца и распахнула дверь на веранду. Внутри было темновато. Кое-какой свет от окна падал на старый круглый стол, символ уюта и бабушкиного гостеприимства, застеленный увядшим бархатом с кисточками.
Пол из отсыревших досок постанывал под шагами. Катя с трудом открыла заедающий дверной замок, и женщины вошли в дом. Пахло волглой пылью и лавандой, которой бабушка запасалась впрок, чтобы отвадить моль. Катя подсунула риэлторше салатовые резиновые шлёпки и быстро переобулась сама. Её старые тапочки, похожие на галоши, были сырые и холодные.
— Здесь у нас прихожая, — сказала Катя с бабушкиными интонациями. — Напротив — кладовка. Ирочка, моя бабушка, оказывается, заранее готовилась к похоронам и хранила там всё необходимое. Сейчас, наверное, можно переделать под гардеробную.
— Или снести, — насмешливо пробормотала риэлторша.
Катя открыла следующую дверь, порыскала рукой в поисках выключателя. В старой хрустальной люстре зажглись две лампы из восьми.
Риэлторша по-хозяйски прошла мимо длинного обеденного стола и остановилась напротив бело-голубой голландки. Дотронулась до печи, будто проверяя, не тёплая ли она, и Катя поймала себя на мысли, что хочет сделать ей замечание в духе бабушки: «Давай-давай, трогай, мыть потом сама будешь». И всё-таки она тоже приложила ладонь к изразцам. Ледяной холод от голландки словно ударил током, и Катя отдёрнула руку. На изразце остался бледный след, а на ладони — чёрная пыль.
Раздался грохот, Катя обернулась и увидела растерянное лицо риэлторши. Та стояла у двухэтажного буфета, а рядом валялась отломанная дверца ящика, где бабушка хранила крупу. Запахло мышами.
— Простите, Катя, случайно задела. Увидела у вас сервиз гэдээровский и позабыла всё на свете. Такой у мамы моей был, она всё берегла его для особенного чаепития, но чаепитие это так и не случилось, — риэлторша спрятала блеснувшие влагой глаза. — Разбили при переезде сервиз мамин, а жаль.
Риэлторша как будто хотела поговорить, но Катя не поддержала. Затаив дыхание, она увидела, что к портьерам булавками приколоты детские поделки из старой магнитофонной плёнки. Ее осенило, что там вполне мог быть записан бабушкин голос.
— Покажете спальню?
Риэлторша, похоже, зябла. Переминалась с ноги на ногу, как в мороз на автобусной остановке, мусолила клетчатым платком красный кончик носа.
— Конечно, сейчас, — виновато сказала Катя и пошла первая.
Она пожалела, что не приехала в дом заранее, не растопила печь, не приготовила даже чай для человека, который проделал долгий путь. Риэлторша как будто думала о том же, и симпатия, которая была в начале встречи, почти истаяла. Женщины поднялись на второй этаж, залитый солнечным светом.
— Не хочу вас обнадёживать, Катерина. Лет дцать назад такие профессорские дачи разбирали как горячие пирожки, а сейчас они ничего не стоят, — отчеканила риэлторша, бегло осмотрев две каморки с железными кроватями и кучками сырых, похожих на подтаявшие горки снега подушек.
Катя поёжилась.
— Как это? — спросила она. — Совсем ничего?
— Совсем, — риэлторша стеклянным взглядом упёрлась в засохшее коричневое пятно под батареей.
Катя подумала, что в голове у риэлторши уже крутятся более выгодные сделки.
— Помните, в мультике «Простоквашино» домики были заброшенные с надписью «Живите кто хотите»? Вот это наша с вами реальность, — риэлторша вздохнула. — Земля может кого-то заинтересовать. Но опять же если ценник адекватный поставим. Сколько вы хотите получить?
— Рассчитывала миллионов на семь. Всё-таки это двухэтажный дом с верандой! Бабушка квартиру в Москве продала, чтобы его купить.
Дебютный роман Екатерины Манойло, который задолго до выхода книги привлек пристальное внимание литературных обозревателей и критиков, а также получил премию «Лицей» имени Александра Пушкина. Героиня романа Катя – дочь русской и казаха – живет в маленьком приграничном городе, и две эти культуры оказали равное влияние на формирование ее личности: противоречивой, сложной, яркой. Она уезжает в Москву от глубокой личной трагедии, но вырваться из родных мест навсегда невозможно: они притягивают, заставляют вернуться хотя бы ненадолго и пытаются сломать. Это роман о насилии и свободе, счастье и зависимости, смерти и торжествующей над ней жизни.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.