Лицей 2021. Пятый выпуск - [8]

— Здравствуйте, меня зовут Андрей, — микрофон начал фонить и плеваться, — так слышно?

— Yes, of course, — Лена давно собиралась намекнуть Королькову, что использование английских слов не делает его Илоном Маском.

— Вот у вас в совете директоров семь человек. И все они мужчины. Почему же там нет женщин?

Корольков перестал улыбаться. На щеках дёрнулись желваки, но он тут же взял себя в руки и решил отшутиться:

— Вы знаете такую поговорку? У семи нянек, — он на секунду замялся, — четырнадцать титек. А дитя без глазу. Так же и с компанией.

Лена с шумом втянула воздух сквозь стиснутые зубы. В первых рядах кто-то прыснул, по залу покатился шепоток. Корольков принял это за одобрение и попросил, чтобы задали следующий вопрос. Через день на Ютубе появилось видео, как шеф выступает на форуме. Феминистки выпустили несколько разгромных статей, по интернету разлетелись мемы и шутки. К Королькову накрепко прилипло прозвище «четырнадцать титек». Лена боялась, что это приведёт шефа в ярость. Но он был доволен. Ему позвонили пара друзей и похвалили, как же здорово он пошутил, так и надо с этим либеральным дурачьём. Скоро вообще начнут требовать, чтобы страной управляла чернокожая лесбиянка без ноги.

В тот раз Лене повезло, но сейчас другое дело. Раскачиваясь в такт движению поезда, она представляла, с каким позором ей придётся собирать личные вещи в картонную коробку и сдавать пропуск начальнику охраны. На «Лубянке» вошла женщина в хиджабе, длинной юбке и чёрной куртке. Пассажиры стали напряжённо оглядываться и расползаться ближе к дверям вагона. Лена поймала себя на мысли, что ей тоже тревожно. Она понимала, что всё это предрассудки, платок — всего лишь религиозный атрибут, как крестик. Она ведь не шарахается от каждого православного, хотя, может, и стоило бы. Но тревога только нарастала. Когда Лена три года назад купила себе машину, мать обрадовалась: «Ну, слава богу, будешь реже ездить на метро, там же теракты». Хотя вероятность погибнуть возросла в десятки раз. Через пару минут Лена всё-таки не сдержала натиск неприятных мыслей:

«А если рядом и правда террористка? Что я успела за свои двадцать девять? Не поставила ни одного великого спектакля. Впрочем, и не великого тоже. Ипотеку не закрыла. Кто придёт на мои похороны? Корольков теперь точно не явится. А гроб будет открытый или закрытый?»

Тем временем девушка в хиджабе достала из сумки зеркальце, гильзу помады и накрасила губы сливовым. У Лены отлегло. Вряд ли смертница стала бы прихорашиваться перед тем, как её тело разлетится на миллион кровавых кусков.

В офисе Лене передали, что Корольков будет ждать её к двенадцати. Она дошла до приёмной и села на малиновый диван. Секундная стрелка двигалась по циферблату резко и шумно, как будто кто-то всё время передёргивал затвор пистолета. Руки горели и стали влажными, но хуже всего — под мышками разрослись пятна пота.

Секретарь жестом показала, что можно войти. Лена с трудом открыла массивные двустворчатые двери и поздоровалась. Корольков ничего не ответил и даже не кивнул. Она несколько секунд простояла у входа, потом доковыляла до длинного T-образного стола и отодвинула дальнее от шефа кресло. Когда Лена садилась, блестящая кожа, перехваченная круглыми таблетками, пронзительно скрипнула. Корольков раскладывал какие-то бумаги, что-то подписывал, сверял, будто рядом никого не было. На дубовом столе уместились два серебристых компьютера Apple, золочёная лампа с синим атласным абажуром, чёрный кнопочный телефон и ещё один дисковый, с наклейкой в виде двуглавого орла. В углу стоял книжный шкаф с коллекционными изданиями Ключевского, Бисмарка, Макиавелли и Сунь-цзы. За спиной шефа, почти у самого потолка, растопырив пожелтевшие ладони, висели старые лосиные рога. Не меньше минуты она просто молча сидела, уставившись на календарь «Служба экономической безопасности. Отечество. Честь. Доблесть». С каждой секундой ей становилось всё хуже, подступила тошнота.

— Что ты хочешь мне сказать? — Корольков заговорил спокойно, не отрываясь от своих бумаг и не смотря на Лену.

— Я? Я думала, что вы меня вызвали, чтобы… — она запнулась.

— Ты думала? А чем ты вообще думала, когда звала этих уродов? — Корольков швырнул перед собой ручку Montblanc. — Ты меня идиотом хотела выставить?

Лена полагала, что идиотом он выставил себя сам, когда нацепил царские усы. Но, естественно, промолчала. Шеф быстро загасил ярость и продолжил деловым безапелляционным тоном.

— С твоей северной лимитой разговор короткий. Они уже уволены. А вот по тебе вопрос не решён, — Корольков поднял на Лену полый, бесчувственный взгляд. Ей захотелось спрятаться под стол, но вместо этого она уставилась на него в ответ. Самым страшным наказанием была неизвестность.

Через полминуты он всё-таки сжалился.

— Поедешь в командировку. Мы включились в большой партнёрский проект, — Корольков намеренно цедил информацию.

— Куда?

— С глаз моих подальше, — он снова назидательно замолчал, — на Сахалин.

— И что за проект?

— Новый завод сжиженного газа.

Лена представила безжизненную махину с тысячами баллонов, труб и датчиков.