Лицей 2021. Пятый выпуск - [27]

Они заехали в офис, и Лена отдала ему пачку объявлений о работе на стройке и встрече в ДК. Дома ей безумно захотелось позвонить Лёше и рассказать про кита. Просто рассказать про кита, конечно же, ничего кроме. Пару минут она колебалась, а потом рука сама потянулась и набрала одиннадцать цифр, которые Лена вспомнила бы и в глубокой старости. С каждым гудком она всё больше нервничала, но никто не брал трубку. Тогда она набрала ещё раз — опять ничего. За час позвонила четыре раза. Потом разрыдалась от жалости к себе и швырнула телефон о стену. Какая же дура.

Глава 14

— Понимаешь, архитектура — это текст. Это коммуникация. Вот смотри — два дома, какой тебе больше нравится?

Уже порядком опьянев, Лена стояла посреди Садовнической улицы и рассеянно смотрела не на застройку, а на своего нового парня. В одной руке он держал термос, а второй размахивал, указывая то на терракотовую сталинку, то на серую хрущёвку. Ей нравилась эта страсть. В термосе был не чай, а белое вино. Нехитрым приёмом с ними поделился гид Серёга. Переливаешь из бутылки и спокойно гуляешь по городу — во-первых, не нагревается, а во-вторых — никаких проблем с ментами.

— Глупый вопрос. Конечно, мне больше нравится сталинка. Там потолки высокие и вообще. Кому может нравиться хрущёвка?

— Мне! Не появилась бы хрущёвка, и не было бы никаких шестидесятников.

— Пфф. С трудом верится, что эта клетушка вообще строилась для человека.

— Вот именно, что для человека, а не для чекистов! Раньше люди жили в коммуналках. Всё время под колпаком. Все за всеми следят. Не понравилось соседке, что ты молодая и красивая, она взяла и кляузу написала — ворует общественное имущество. Лампочки выкручивает в туалете. И всё, привет, чёрный воронок, — Лёша слегка покачивался, но его глаза сверкали и брови выгибались, как бумеранги, — а теперь у семьи появилось своё, вот это вот жильё. Крошечное, но своё. Сиди себе на кухне, приглашай кого хочешь, твори. И никакая бабка со скипидаром не придёт.

— Да уж! Хрущёвка — мать свободы. А что не так со сталинкой?

— Как что? Неужели ты не видишь? Пышные арки, колонны. Они ведь на что намекают? Что советская власть была не тридцать лет, она была всегда. От начала веков. Буквально из античности выросла.

— Ну и что. Зато это красиво! Величественно!

— Лена, за любой архитектурой стоит человек. Идея человека. Люди, для которых строили этот дом, мне противны, — ветер трепал его чёлку из стороны в сторону, — все эти генералы, стахановцы, партийцы и прочие лизоблюды.

Ах, как он был хорош. Как вспыхивал в разговоре, как ловко пинал по тротуару скрюченную банку из-под пива. Лёша любил футбол. С восьмого класса он болел за московский «Локомотив». Болел стоически, неся свой крест, как монах-схимник.

— Наши дровосеки опять продули.

— Кому на этот раз?

— «Арсеналу».

— Продуть чемпиону Англии почётно.

— Лена, мы продули тульскому «Арсеналу».

Она чувствовала, как боль в его голосе плещется через край.

— Слушай, «Локомотив» приносит тебе столько страданий. Почему бы не болеть, скажем, за «Баварию»?

Лёша посмотрел так, как будто ему предложили устроиться в немецкую разведку.

— Потому что в этом смысл настоящей любви, женщина.

Но главной Лёшиной любовью всё-таки была работа.

— Это же преступление против города! — первое, что он сказал в прихожей, вернувшись из командировки. — Они построили Набережную Брюгге!

— Угу. Ты голодный?

— На фоне панельных девятиэтажек! Ещё поставили памятник Грейс Келли. В Йошкар-Оле!

— Эй, ты куда в обуви?

Он прошёл в ботинках на кухню, продолжая спорить с невидимым оппонентом.

— Ну возьмите вы марийский орнамент, ну создайте уникальный стиль!

Поначалу Лёшина рассеянность казалась Лене милой, этаким естественным багажом его таланта. Он появлялся в её ипотечной квартире и устраивал последний день Помпеи — извергал грязные носки, футболки, журналы, какие-то бейджи. Лена физически не выносила бардак, расставляла тарелки на кухне от большой к маленькой, а книги на полках по цвету и высоте обложек. Выправляла каждую складку на покрывале. Он смеялся — в армии ты бы сделала карьеру, там культ заправленной кровати.

Лёша снимал квартиру вместе с партнёром по бизнесу. И вообще с трудом отделял личное и рабочее. Его телефон звонил в любое время суток. По утрам, ещё толком не открыв глаза, он спускал руку с кровати и пытался нащупать под ней крышку ноутбука. Но какое это имеет значение, если на свидание тебя зовут не в пиццерию, а в Юрьев-Польский, смотреть на храм домонгольской эпохи?

— Лена, ну разве это не чудо? Видишь резного слона над воротами? У него заячьи уши. Всё потому что зодчий никогда не видел слонов. Слышал, что у них большие уши, а какие именно — не знал.

Конечно, чудо. Рядом с ним оживали камни. Что уж говорить про Ленино сердце. Через год дела пошли в гору. Он стал ещё чаще пропадать в бюро. Появились какие-то «связи с Берлином», потом с Лондоном. Лёша говорил, что мечтает покорить мир и плюнуть в историю. Или хотя бы в лица тем людям, которые построили театр Et Cetera. А Лена мечтала вместе ездить в отпуск и засыпать в обнимку.

Лёша позвонил уже за полночь.