Лицензия на убийство. Том 1 - [70]

Лёха упал на кровать лицом в подушку и очень грязно и продолжительно выругался, но весь негатив приняла на себя подушка, а до внешнего мира дошли только парочка предлогов и междометий.

Выпустив в окружающий мир через фильтр подушки все самые грязные выражения, какие он только знал, Ковалёв успокоился и сел на кровати.

— Лёха, тебе не кажется, что вчера не стоило ходить есть цыплят? — неожиданно спросил Жаб.

— Ну, я тоже могу сказать, что этих придурков не обязательно было убивать, — ответил Ковалёв.

— Армейская привычка, — сказал амфибос и вздохнул. — Если не было приказа сохранить врагу жизнь, значит, не сохраняю. А приказа не было.

— Это всё же был не совсем противник. Ну, в военном понимании. И мы, как бы, не на войне.

— Знаешь, Лёха, — Жаб выпрямил грудь, расправил спину и принял вид очень крутого и важного парня. — У меня после службы в разведке появилось несколько жизненных правил, которые пока что очень помогают мне эту жизнь сохранять. И одно из них гласит примерно следующее: если кто-то пытается тебя отравить и увезти без сознания неизвестно куда, то это противник. Поэтому предлагаю не тратить время на обсуждение того, что уже произошло, а больше думать о том, что нам теперь делать.

— С тобой, как всегда, не поспоришь, — согласился Ковалёв. — Давай думать, что теперь делать. Какие мысли у тебя есть на этот счёт?

— Думаю, тебе стоит ждать корабля, а я попробую пробиться сквозь блокаду.

— А чего это я должен ждать, пока ты пробиваться будешь? — удивился Лёха.

— Так тебе же ничего не грозит, — ответил Жаб. — Здесь куча народа в отеле и тот же доктор подтвердят, что я тебя принёс без сознания. Ты физически не мог никого убить. Чистейшее алиби у тебя. Зачем тебе рисковать? А я попробую. К тому же, что нас ждёт, если поймают? В худшем случае распылят на атомы. А в лучшем? Не думал? А я вот думаю, что если судить будут не на Кхэлиэ, то за убийство младшего кальмара и его команды даже при хорошем варианте дадут минимум лет по пятьдесят. Придётся сидеть. Мне из моих трехсот лет жизни пятьдесят в тюрьме провести — это не то же самое, что тебе из твоих ста. Мы дольше живём, я выйду и ещё порадуюсь жизни, а для тебя это, считай, конец.

— Жаб, я ценю твоё благородство, — ответил Лёха, которого очень впечатлили слова друга. — Но у меня несколько иное мнение по поводу сложившийся ситуации. Влезли мы в эту передрягу вместе, значит, и вылезать из неё будем вместе. Я полечу с тобой, и это не обсуждается!

Неизвестно, сколько бы ещё длилась незатейливая игра под названием «кто благородней», но в дверь постучали, и комедианты были вынуждены прекратить спор. Они посмотрели на дверь, но никто её не открыл и не вошёл. Вместо этого снова раздался стук.

— Раз не может войти, значит, это не полиция, — сделал логичный вывод Ковалёв и пошёл открывать дверь, прихватив на всякий случай с тумбочки свой раскладной нож.

Лёха открыл дверь. На пороге стоял гуманоид, который накануне настойчиво предлагал комедиантам заключить сделку по их сдаче хозяину. Увидев назойливого адвоката, комедиант тотчас же решил закрыть перед ним дверь, но гуманоид успел просунуть в дверной проём плечо.

Ковалёва такой ход нисколько не смутил, и он не то что не придержал дверь, а, наоборот, с ещё большей силой попытался её захлопнуть. Удар дверью в плечо гуманоида получился что надо. Бедняга закричал так, словно ему это плечо расплющило вакуумным прессом. Лёха собирался сразу же схватить незваного гостя за шиворот и вытолкнуть из номера, но не успел.

— Что вы натворили?! — истерично заорал непрошеный гость.

Комедиант даже растерялся. Он ослабил дверь, гуманоид сполз по дверному проёму на пол и со слезами на глазах схватился за плечо.

— Вы сломали мне плечо — у меня очень хрупкие кости, — запричитал он и буквально зарыдал.

Этого Ковалёв никак не ожидал. От былого намерения вышвырнуть назойливого гостя не осталось и следа. Бывший штурмовик чувствовал себя так, будто избил ребёнка. Он махнул незваному гостю, приглашая войти.

— Заходи, сейчас проверим. Может, и не сломал.

Гуманоид испуганно посмотрел на Лёху. Против бывшего боевого офицера Армии Тропоса тщедушный щуплый гуманоид выглядел подростком. Он встал, опираясь на проём, и осторожно вошёл в номер.

Глава 21. Носок

— Какого ж ты плечи свои в дверь пихаешь, если они у тебя такие хрупкие? — пробурчал Ковалёв, пропуская незваного гостя в номер. — Видел же, что я её закрываю.

— Я думал, вы остановитесь, — проскулил щуплый гуманоид.

— Плохо ты меня знаешь. Лёха Ковалёв никогда не останавливается, если уж решил что-то сделать. Запомни — может, когда-нибудь это спасёт тебе жизнь. Ну-ка покажи плечо!

— Нет, не нужно, я сам, — воскликнул гуманоид и, отпрянув, осторожно начал ощупывать своё плечо. — Вроде не сломано, но болит сильно.

— Ну, тогда считай, что легко отделался. Чего ты, вообще, припёрся? Мы тебе в прошлый раз непонятно, что ли, объяснили? Давай проваливай!

Ковалёв открыл дверь и слегка подтолкнул незваного гостя на выход.

— Погоди, Лёха! — крикнул Жаб, подошёл к двери и обратился к гуманоиду: — Ты зачем инспектору сказал, что ты наш адвокат? Ведь это ты был? Я сейчас тебе второе плечо сломаю!