Лицензия на убийство. Том 1 - [64]

Жаб не понял этого момента: он бы в такой ситуации, спокойно и не задумываясь, быстро съел ремень и дня два после этого вообще не вспоминал о еде.

— Не смотри на меня так, — Лёха расшифровал взгляд друга. — У меня не такой термоядерный желудок, как у тебя, и зубы не такие острые.

Амфибос пожал плечами, подъел остатки костей цыплёнка со своей тарелки и продолжил слушать.

— На третий день я уже был готов сожрать какие-то ягоды, которые росли повсюду, и склеить ласты, но склеить их сытым. Мы наблюдали из укрытия, как эти гады устраивали привалы. Они жрали, а мы истекали слюной, глядя на них. Однажды у них возник какой-то конфликт, двое подрались, после чего их командир скомандовал быстро уходить. Когда мы подошли к этому месту, обнаружили возле костра недоеденную банку каких-то консервов — то ли рыбных, то ли из какой-то невиданной твари. И ещё несколько кусков чёрствого хлеба на земле. Видимо, его уронили и не стали есть грязный. В банке почти ничего не осталось: какая-то жижа типа соуса, жир на стенках и несколько маленьких кусочков жилистого мяса. Но даже это показалось нам тогда изысканным ужином.

Ковалёв усмехнулся, сделал несколько глотков пива и продолжил:

— Мы подобрали хлеб, и почти не стряхивая с него грязь, чтобы сохранить каждую драгоценную крошку, аккуратно вымакивали им содержимое банки. Предварительно немного размочили его в воде. Как же это было вкусно, дружище! Мне кажется, что вкуснее этого я никогда ничего не ел и есть не буду.

Лёха опять замолчал, предаваясь воспоминаниям, но витавший в воздухе аромат цыплят вернул его в реальность.

— Так что не пошутил. Как раз-таки насчёт трюфеля пошутил. Гадость отменнейшая. Ты не поверишь, в этот ресторан очередь по записи! И даже мой тесть ждал полгода, пока привезут удачную партию, которая правильно выросла в благоприятных условиях в каком-то особом лесу на Кампуце. Представляешь? Полгода!

Амфибос понимающе закивал.

— И цены там дикие! — продолжил Ковалёв. — Одна порция этого трюфеля стоила столько, что на эту сумму можно питаться месяц. Причём в ресторанах. И даже в неплохих! А мы ещё четыре порции заказали. Тестю с тёщей и мне с Джией.

— Семейный обед — это хорошо, — выдал неожиданное умозаключение Жаб.

— А вот тут буду спорить! Обед с Джией и её родителями едва ли тянет на милый семейный, — возразил Лёха. — В ресторане было всего четыре столика. Там всё так организовано, что процедура выноса этих трюфелей по размаху и пафосу перекрывала иные телевизионные шоу. Куча народа: повара, официанты, директор ресторана, какие-то непонятные люди, разве что журналистов не хватало. Все вокруг тебя бегают, суетятся, а в итоге перед тобой на столе стоит огромная тарелка, а посреди неё ещё одна маленькая, а на ней граммов пятнадцать — двадцать этого самого кампуцианского трюфеля, перетёртого в паштет.

Лёха невольно скривился, вспоминая диковинный деликатес.

— А воняет он, я тебе скажу, покруче болотной жижи на Клебосе. И вот я смотрю на него и думаю: как бы это всё проглотить. А мамаша Джии как завопит от радости, и давай его по крошечке себе в рот пихать и языком растирать по нёбу. Оказывается, так наиболее ярко раскрывается вкус этой гадости. И главное, ни заедать, ни запивать ничем нельзя, разве что позволяется немного закусить каким-то крутоном из рисового хлеба. А я ещё тупанул и сначала начал намазывать трюфель на этот крутон. Официант при виде такого варварства чуть в обморок не упал, а тёща язык себе почти откусила. Оконфузился я, в общем. Но потом понял: это был тест.

— Тест? На что? Они твои вкусы проверяли? — Жаб искренне удивился. — Не дороговато ли для теста?

— Нет, это был другой тест — на плебейство. И я его не прошёл. Точнее, прошёл и ещё раз доказал Джииным папаше и мамаше, что я не пара для их дочери.

Ковалёв снова окунулся в воспоминания. Словно наяву он увидел роскошное убранство ресторана, расстроенное лицо Джии, которой была неприятна эта ситуация — ведь она понимала, что её родители поставили Лёху в неудобное положение. Презрительный взгляд тестя, брезгливая гримаса тёщи и уничтожающий взор официанта. В тот день в ресторане Ковалёву показалось, что он видит даже взгляд трюфеля, тоже насмешливый и презрительный.

Тогда он не нашёл ничего лучше, чем проглотить эту неприятно пахнущую субстанцию — точнее, ту часть, что он уже запихал в рот, а после невинно спросить: «А доедать обязательно?» И это был один из тех редких моментов, когда шутка, как говорится, не прошла. Больше Лёха не обедал ни с тестем, ни с тёщей, а с Джией через несколько лет они развелись.

— Так ты в итоге его съел? — голос Жаба вывел комедианта из воспоминаний.

— Нет, дружище. Хотя иногда думаю, что, может, и надо было. Есть до конца и хвалить. И, возможно, жизнь сложилась бы сильно иначе. Но я не съел. О чём не жалею.

Лёха натужно улыбнулся и подмигнул Жабу, а амфибос с сочувствием посмотрел на друга и спросил в своей обычной манере:

— Только я не понял, а зачем ты меня обманул и сказал, что случаев, когда ты вкусно ел, в твоей жизни было два? Выходит, что один.

— Так их и было два. Второй — мамин торт на моё десятилетие. Кстати, десерт брать будем?