Лицензия на убийство. Том 1 - [23]

— Можно один вопрос? — не унимался Лёха.

Цванк нехотя, но всё же кивнул, давая разрешение.

— А что ты вообще в том клубе делал? Странное место для обидчивого начальника тюрьмы.

— Я был в командировке, зашёл поужинать в первое попавшееся заведение возле отеля. Не знал, что там таких моральных уродов встречу.

Удовлетворив любопытство комедианта, цванк отвернулся и отошёл к окну, давая понять, что до предстоящего боя он полностью потерял интерес к своим обидчикам.

— На выход! — скомандовал стоявший всё это время молча охранник. — По одному!

Но стоило Лёхе и Жабу начать движение, как до них опять донёсся голос цванка.

— Стоять! Совсем забыл — их же адвокат ждёт, — эти слова начальник тюрьмы адресовал охраннику. — Ведите их в комнату для встреч!

— Какой ещё адвокат? Нет у нас никакого адвоката! Что за постановка? — возмутился Лёха, но конвоир грубо толкнул его сзади в плечо.

— Разговоры прекратить!

Комедиантам пришлось повиноваться: они вышли в коридор, где услышали брошенную им вслед из кабинета фразу начальника тюрьмы:

— Вас ждёт общественный защитник, таков закон!

Длинными мрачными коридорами конвоиры привели временно заключённых к так называемой комнате для встреч. После стандартной процедуры прижимания лицами к стене, сопровождающий офицер открыл дверь и приказал комедиантам войти в комнату.

«Это, видимо, такая местная традиция — полировать стены мордами заключённых и экономить таким образом на моющих средствах», — подумал Лёха, переступая порог.

Посреди комнаты стоял прибитый к полу стол и по два стула с каждой стороны, тоже накрепко приколоченные.

— Сядьте на стулья, лицом к выходу, руки на стол и ждите! — приказал офицер.

Комедианты покорно выполнили приказ. Офицер ушёл, но четверо конвоиров стояли у входа и не сводили глаз с временно заключённых. Через несколько минут в помещение буквально вкатился очень крупный кальмар с большой папкой в щупальцах.

— Оставьте нас, пожалуйста! — попросил адвокат конвоиров и вскарабкался на стул напротив заключённых.

Конвоиры вышли и закрыли дверь. Кальмар деловито оглядел Лёху и Жаба и произвёл некоторые движения своим ротовым отверстием — видимо, улыбнулся.

— Здравствуйте, господа! — сказал адвокат. — Нас зовут Нэчээ Рохоо. Мы ваш общественный защитник. Вы имеете право от нас отказаться, но тогда вы не сможете подать апелляцию на решение суда, потому что в кхэлийских судах апелляцию может подать лишь защитник обвиняемого. Но это если вы, конечно, захотите подавать апелляцию. А также, если вы отказываетесь от общественного защитника, то вам необходимо самим защищать себя в суде и предоставлять суду все ходатайства и объяснительные, которые следует предоставлять на кхэлийском языке.

Адвокат перевёл дух и закончил:

— Так что решаете, господа? Будете брать общественного защитника или откажетесь?

— В чём подвох? — Лёха сразу заподозрил что-то неладное — уж слишком неприятным был сидящий напротив кальмар.

— Подвоха нет. Но не скроем, есть наш личный интерес. Он кроется в том, что нам платят за каждое дело, которое мы ведём. Поэтому, конечно, нам бы очень хотелось, чтобы вы нас оставили. Для вас разницы особой нет — не вы же нам платите. Но с нами будет немного проще.

— Ты лучше скажи, что нам грозит? — вступил в разговор Жаб.

— Вам грозит исключительная мера наказания. Ведь вас обвиняют в убийстве одного из самых уважаемых и почётных граждан Олоса.

Кальмар говорил так спокойно, будто речь шла всего-навсего о принудительных работах по выходным.

— А что у вас подразумевается под исключительной мерой? — осторожно спросил Лёха, при этом догадываясь, что речь идёт явно не о ссылке в колонию-поселение.

— Под исключительной мерой у нас подразумевается молекулярное распыление в камере принудительной утилизации.

— О как! — только и смог на это сказать обычно не лезущий за словом в карман стендап-комик.

В комнате повисло тягостное молчание.

— Но вы можете подать ходатайство, в котором полностью раскаетесь и попросите заменить исключительную меру на пожизненную отработку нанесённого ущерба у прямого наследника убитого.

— Это что за ерунда такая? — спросил Жаб.

— Слово «пожизненная», конечно, внушает оптимизм по сравнению с «утилизацией», но всё же как-то непонятно, о чём речь, — добавил Лёха.

— Объяснять долго, — сказал адвокат. — Но если вкратце, то вы перейдёте в собственность прямого наследника убитого, то есть его сына. И всё ваше имущество тоже.

— С ума сошёл? Типа, в рабство нас хочешь отдать? — Жаб чуть не бросился на кальмара.

— Ну, если вам больше по душе камера принудительной утилизации… — начал было адвокат, но Лёха его перебил.

— Слушай, ты, защитник хренов! А как насчёт версии, что нас подставили? Ты не предусматриваешь варианта оправдания нас?

Кальмар развёл щупальца в разные стороны.

— Это будет очень сложно доказать. Вас обнаружили более десяти свидетелей на месте преступления с орудием преступления в руках. Вы сами как прикидываете свои шансы на то, что вам кто-то поверит?

— Нормально прикидываем, — огрызнулся Лёха. — Будем защищаться в этом вашем суде, насколько это возможно, а если не получится, то тогда уж давай свою пожизненную отработку.