Лицедеи - [17]

Сильвия посидела немного в пальмовой роще, где когда-то, завороженная царившей здесь тишиной и полумраком, она решила уехать из Австралии. Сначала эта мысль — я могу уехать — мелькнула случайно, но потом вернулась и завладела ее сознанием. Сильвию внезапно охватила лихорадка. Она нашла работу, сняла комнату и начала откладывать деньги. Пятеро китайцев ускорили шаг, свернули за угол и прошли мимо нее. Сильвия рассталась с рощей и пошла за ними. Тогда она хотела только одного: уехать. Первые признаки италомании появились в Генуе. Рим лишил ее дара речи. Она только качала головой. Ей казалось, что она вот-вот заплачет. Ее поразили не столько зримые напластования исторических эпох — об этом она читала, — сколько то, как живут римляне рядом со своими сокровищами, как прозаически к ним относятся: любовники прячутся в тени древних стен, мальчишки вылавливают футбольный мяч из фонтана Бернини, — об этом она даже не читала.

Сильвия шла за китайцами по широкой тропе, протоптанной вдоль магистрали по другую сторону ограды. Перед китайцами медленно брел человек в ярко-красной майке и черных шортах. Высокий мужчина в розовой майке обогнал ее, китайцев, остановился рядом с мужчиной в ярко-красной майке и похлопал его по плечу. На голове у него была голубая повязка, что машинально отметила Сильвия, разглядывая его из-за спины пятерых китайцев. Когда он встал боком, Сильвия увидела, что у него тонкий красивый профиль. Недалеко от главного входа Сильвия внезапно сошла с тропы и обернулась, она посмотрела на травянистые склоны, на высокие пышные деревья с освещенными кронами и затененными внизу стволами, на маленькие полянки, густо заросшие цветами, на ветви пальм, взметнувшиеся над кустарником будто специально для того, чтобы отбрасывать назад прытких зайчиков, посланных сверкающей водой. Сильвии хотелось удивить самое себя, но то ли яркость красок слишком напоминала цветные открытки, то ли пелена была слишком плотной, открывшийся вид не тронул ее. Она помнила, что часами лежала здесь на траве, иногда задавленная безразличием, иногда горя желанием взбунтоваться, но эти воспоминания тоже оставили ее равнодушной. Сильвия посмотрела на часы, вернулась в испуге на широкую тропу и прибавила шаг. Пятеро китайцев выходили из ворот.

— …в печенках у меня сидит, — сказал Тед.

— Еще бы, — мрачно согласился Стивен.

— Выкручиваться я, как известно, умею.

Сильвия услышала этот разговор, когда торопливо проходила мимо двух мужчин, и поймала на лету еще несколько сочувственных слов мужчины повыше:

— Искренне надеюсь, что рано или поздно выкрутишься.

Но Тед посмотрел вслед Сильвии и нахмурился. Стивену пришлось снова сказать:

— Надеюсь, Тед, что выкрутишься.

— Откуда-то я знаю эту женщину.

— Найдешь выход из положения.

— А-а. Ну да. Ты об этом. Ну да. Думаю, уже нашел. — Тед остановился, уперся руками в бока и подмигнул Стивену. — Думаю, справлюсь.

Сейчас, когда они стояли лицом друг к другу, Стивен увидел надпись на майке Теда: «Я влип». У Стивена чуть отвисла нижняя губа, он не сводил глаз с надписи. Тед снова подмигнул и скроил идиотскую рожу.

— Думаю, уже нашел! — воскликнул он.

— Тем лучше для тебя, — сказал Стивен.

Они подошли к главному входу. Тед скреб себя пятерней. Розамонда часто ругала Теда за эту привычку, но стоило Теду встретиться со Стивеном, как он нарочно начинал почесываться, чтобы все видели, какой он неотесанный чурбан.

Сильвия вышла из парка, постояла у фонтана, повернувшись спиной к взлетающим струям, и бросила взгляд через железнодорожное полотно, вынырнувшее здесь из ущелья, на низкое, щедро украшенное колоннами здание публичной библиотеки, где она отсиживалась, когда дождь прогонял ее из Ботанического сада. В этой библиотеке Гарри увидел газетные сообщения о разводе ее родителей, и там же она когда-то прочла, что счастливая жизнь дается только тому, кто родился в прославленном городе. Пятеро китайцев поднимались по ступенькам библиотеки. Сильвия отвернулась и, улыбаясь, пошла к переходу через улицу.

Стивен и Тед вышли из ворот. Тед подбежал к чаше фонтана и подставил голову под струю воды.

— Верный способ заболеть, — сухо заметил Стивен, когда Тед его догнал.

Тед сопел и вытирал лицо рукой.

— Видишь вон ту женщину у светофора? Одни кости. Волосы дыбом. Она нас обогнала. Это дочь нашего Грозного Командира.

— Сильвия? Правда?

— Она самая. Мы с Рози видели ее последний раз, когда были в Европе.

— Мы с Гермионой надеемся снова поехать, когда дети…

— Знаешь, что про нее сказал муж? Она сама рассказала. «Без лишних выпуклостей, — сказал он. — Удобно складывать, легко паковать». Мне она не очень нравится, Рози тоже.

Загорелся зеленый свет, Сильвия перешла на другую сторону.

— По-моему, она собралась в Уарунгу, — сказал Стивен.

— Ничего подобного. В Бервуд, к мамочке. Сама доложила вчера Грете. Рози звонила Грете вечером. Она беспокоится о Грете.

— Гермиона тоже беспокоится.

Тед и Стивен стояли у светофора и смотрели, как Сильвия идет вниз по Бент-стрит.

— Отца она не торопится повидать, — сказал Стивен.

— Конечно, зачем подчеркивать, сам понимаешь.

— Ты считаешь…