Librum Profugi - [17]

 -​ Мастер?

 - ​Да, я слегка приоделся, по случаю выхода в свет.

 -​ Ты выглядишь…внушительно. Возможно, даже пугающе.

 -​ Так и нужно. Наш собеседник должен поверить в мое могущество, чтобы не принять потом сон за сон.

 -​ Скажешь же — «сон за сон». И почему это он должен верить в твое могущество, если все дело на мне?

 -​ Люди склонны верить внешним атрибутам силы, поэтому я попробую на этом сыграть.

 -​ Пробуй. Пока что у тебя неплохо получалось.

 -​ Это исключительно из–за хорошей компании. Ладно, пошли. Может, даже удастся закончить все это, не просыпаясь.

 

 Дерево сновидений не могло не впечатлять, и одно дело — видеть его из–за прочной прозрачности скорлупы собственных грез, а другое — плыть в пустоте вдоль титанического ствола, где запросто можно перепутать верх и низ, равно скрывающиеся в тумане. Соусейсеки летела впереди, показывая дорогу, а я старался не отставать.

 От основного ствола отходили в стороны толстые и тонкие ветви, на которых иногда светились чьи–то сны, словно фосфоресцирующие сливы из детских сказок.

 -​ Соу, у Дерева ведь есть корни? Где–то было начало?

 -​ Где–то было. Но внизу плещется море — и нам не прорвать его густые воды.

 - Море Бессознательного?

 -​ Да. С каждым упавшим плодом оно все выше и выше, и сны мертвых тают в его водах. Вырони что–либо туда — и не вернешь прежним. Я боюсь этого места — оно слишком хаотично, чтобы чувствовать себя в безопасности.

 - Ты бывала там?

 -​ Может быть. Некоторые места несут в себе его печать — словно песок и ракушки после наводнения. Оно в каждом из вас — как материал для мыслей, как плоть сна. В какой–то степени из него сейчас состою и я.

 -​ Надеюсь, когда–нибудь я тоже его увижу.

 -​ Ты видел его во снах, пока не научился ими управлять. И сейчас море спит в тебе, глубоко, питая солеными водами разум.

 -​ Но я мыслю логично, где же бессознательность?

 - ​Твои мысли — пар ее вод, пресный и теплый. Вряд ли возможно освободиться от них, да и не нужно. Высшая мудрость — держать их в узде, не позволяя выплескиваться в сердце.

 -​ Знаешь, после Либер Кламорис загадки уже не кажутся мне привлекательными.

 Мы свернули к одной из ветвей, пронеслись по нескольким развилкам и оказались перед четырьмя снами, один из которых чем–то меня насторожил. В его свечении было нечто неправильное, нездоровое. Рядом засыхала нить пятого, чернеющая и осыпающаяся во внешнюю пустоту.

 -​ Это наш клиент?, — указал я Соу на «порченый» сон.

 -​ Да, он самый. Но не думай, что это признаки комы. Тут нечто другое, с чем я еще не сталкивалась. Надеюсь, это нам не помешает.

 -​ Наше дело разбудить его, остальное дело врачей.

 -​ Тут не в здоровье дело — но нет смысла гадать. Или хочешь поискать других?

 -​ Если отступать перед всем неизвестным — тайны загонят тебя в угол. Пошли.

 

 Сон встретил нас занятными декорациями. На тесном деревенском рынке кипела жизнь, люди толпились у прилавков, продавцы выкрикивали какие–то зазывные скороговорки. Все они были отмечены ирреальностью — срезаны, словно где–то стоял мощный прожектор, выхватывающий некоторую их часть из небытия, оставляя невидимым остальное.

 -​ Она где–то здесь, ориентируйся по видимой стороне людей.

 -​ Я уже догадался. Забавно, оказывается, выглядит солипсизм со стороны.

 -​ Что? А, ты об этом. Кстати, заметь, ее власть здесь достаточно сильна, чтобы не позволять нам дорисовывать картину. Вот только она об этом не знает.

 - ​Кем ей приходится наш объект?

 -​ Понятия не имею. Но он ей определенно небезразличен.

 -​ Кажется, я ее вижу. Вон та торговка травами, не?

 -​ Вперед. Надо вывести ее в место потише.

 -​ Так пусть уберет их, всего–то.

 -​ Не вздумай! Если она поймет, что спит — может проснуться, а это смертельно опасно!

 -​ Ладно, потом объяснишь. Буду осторожен.

 -​ Помалкивай пока. Я справлюсь.

 Соу подошла к травнице — немолодой, но все еще неплохо выглядящей японке и быстро заговорила о чем–то, то и дело указывая в сторону. Сперва я не мог понять ни слова, но все же как–то улавливал смысл — речь шла о редких травах, а я был представлен в качестве западного путешественника, который якобы собирал все специи мира.

 Травница подошла ко мне, поклонившись в приветствии, и потащила за руку в сторону внезапно появившегося домика, бормоча что–то о цене и качестве. Краем глаза я видел, как исчезал рынок и даже на мгновение испугался за Соусейсеки, но она уже была внутри.

 Сидеть на циновке было не очень удобно, пока я не напомнил себе, что это сон и ноги мои затекать совсем не должны. Краем уха я слушал щебетание Соу, делая вид, что заинтересован растениями, которые, кстати, действительно могли бы свести с ума ботаников, если бы росли наяву. Мало–помалу я угадал идею их беседы — японка делилась своими невзгодами, основное место в которых занимал именно не желающий просыпаться муж. Как оказалось, он впал в кому не из–за болезни, а от нервного потрясения — одна из машин, которые он проектировал, стала причиной аварии на заводе пиротехники, в которой погиб его сын.

 Тогда это прозвучало довольно убедительно — чем не причина? Жаль, что я забыл, в каком мире живу.