Либеральный фашизм - [202]

* * *

В противовес кандидатуре Обамы Республиканская партия выдвинула самого прогрессивного из всех своих претендентов, Джона Маккейна. Мантра Маккейна предполагала, что все мы должны служить большему делу, чем мы сами». Явно или неявно это дело определялось в националистических формулировках. Главной темой кампании Маккейна был лозунг «Страна прежде всего», который прекрасно соответствовал его репутации преданного интересам Америки, самоотверженного солдата.

Во многих отношениях эти выборы повторяли выборы 1912 года, когда двое реформаторов, Тедди Рузвельт и Вудро Вильсон, знаменитые «воин и священник», боролись за будущее страны. Как часто замечал Джордж Уилл, для консерваторов выбор в том году был очевидным, хотя и не особенно впечатляющим: Уильям Говард Тафт. Увы, в 2008 году Тафта под рукой не оказалось. Традиционных консерваторов обнадеживало то, что Джон Маккейн понял, для того чтобы заручиться поддержкой своей партии, ему следует смягчить или вообще исключить наиболее прогрессивные пункты из своего списка требований.

Обама и Маккейн состязались друг с другом в сложных политических и культурных условиях. Больше всего ситуацию осложнял финансовый кризис. Во имя предотвращения кризиса федеральное правительство принудительно приобрело контрольные пакеты акций в большинстве ведущих банков, а также в значительной части страховых компаний. На момент написания книги казалось, что следующими станут предприятия автомобильной промышленности. Действительно, Chrysler и General Motors пошли на слияние во многом потому, что их руководство решило, что такая крупная корпорация будет «слишком большой, чтобы потерпеть неудачу» и федеральное правительство инвестирует средства в их бизнес, не принимая активного участия в управлении. Более глобально, от здравоохранения до финансов, страна качнулась в сторону корпоративных соглашений, которые обсуждались в главе 7 этой книги. Это первоначально было объявлено попыткой избежать кризиса, быстро превратилось в стремление извлечь из него выгоду. Глава администрации президента Рам Эмануэль, первое назначение Барака Обамы после выборов, сообщил New York Times: «Не следует воспринимать кризис как нечто бесполезное; это возможность сделать важные вещи, которые в другой ситуации остались бы без внимания».

Многие люди посчитали сложившуюся ситуацию благоприятной для создания «нового Нового курса», словосочетание, которое стало очень широко употребляться задолго до того, как избранный президент Обама был приведен к присяге. Либеральные эксперты, такие как Э. Дж. Дион, Пол Кругман, Катрина ван ден Хойваль и Гарольд Мейерсон, говорили, порой с нескрываемой радостью, что либо век капитализма официально подошел концу, либо пришло время «нового Нового курса». Менее чем через две недели после выборов Колумбийский университет объявил о проведении конференции с участием ведущих специалистов, посвященной общим темам президентства Обамы и Рузвельта, несмотря на то, что Обама еще даже не вступил в должность. (Забавно, что местом проведения конференции стал «Итальянский дом», по сути являющийся культурным и политическим посольством Италии в США.) Журнал Time разместил на своей обложке переделанную фотографию Барака Обамы в образе Франко Д. Рузвельта с зажатым во рту мундштуком, который едет на своем кабриолете 1930-х годов. Заголовок: «Новый Новый курс».

Особенно забавным выглядят стремление многих из этих потенциальных строителей «Нового курса» представить дело так, как будто их идея отличаемся новизной или оригинальностью, хотя на самом деле стремление к «новому Новому курсу» можно считать одной из немногих констант в американском либерализме. Вот почему в середине 1930-х годов имел место «второй Новый курс», который вынудил Рузвельта попытаться преодолеть независимость Верховного суда при помощи схемы «утрамбовки суда». Именно поэтому Артур Шлезингер-младший писал в 1940-е годы, что «кажется, нет никаких препятствий для поэтапной реализации социализма в Соединенных Штатах за счет серии «новых курсов». Гарри Трумэн приступил к созданию «нового Нового курса» после своего избрания на пост президента в 1948 году (он победил на выборах отчасти благодаря тому, что сумел оклеветать Томаса Дьюи как гитлеровского ставленника финансировавших его фашистов). Интеллектуалы из окружения Джона Ф. Кеннеди мечтали о создании «нового Нового курса», равно как и те, кто стоял за «Великим обществом». В 1980-е годы демократы открыто говорили о создании «нового Нового курса» для возмещения «убытков», возникших за годы правления Рейгана, а в 1992 году Марио Куомо не стал баллотироваться на пост президента отчасти потому, что надеялся, что незначительная рецессия того времени создаст необходимость в новом Рузвельте и «новом Новом курсе», и ему удастся заменить Джорджа Буша-старшего, как Рузвельт заменил Гувера. В последнее время, после атак 11 сентября, урагана «Катрина», а теперь и финансового кризиса, требования «нового Нового курса» раздаются все чаще и становятся все более настойчивыми.

Как я пытался показать на предыдущих страницах, такие стремления не отличаются новизной. С тех пор как Уильям Джеймс написал эссе «Моральные эквиваленты войны» (The Moral Equivalents of War), прогрессивизм занимался мобилизацией общества, как если бы мы были в состоянии войны. «Новый курс» был не чем иным, как «моральным эквивалентом» военной программы, нацеленной на возрождение «военного социализма» Вудро Вильсона и был направлен если не против капитализма как такового, то хотя бы против Великой депрессии, которая служила истинным лицом капитализма. Адепты «Нового курса» ссылались на Уильяма Джеймса, чтобы оправдать создание Гражданского корпуса охраны природных ресурсов и других военизированных формирований мирной направленности. Совсем недавно Обама (как почти все остальные либеральные политики за последние десять лет) назвал «величайшее поколение» своим источником вдохновения. Он также обещает восстановить обязательную работу на добровольной основе и даже создать нечто под названием «гражданские национальные силы безопасности, которые должны стать такими же могущественными, сильными и так же хорошо финансируемыми», как вооруженные силы США. Остается надеяться, что Обама не предполагает возвращения к Американской защитной лиге, но он, безусловно, может зайти в этих начинаниях достаточно далеко и направить страну по опасному курсу.