Либерализм: взгляд из литературы - [47]

Когда книжки передают из рук в руки – это другой тип распространения литературы, это другой тип культурного процесса. Сегодня речь идет не просто о сокращении тиражей и сокращении аудитории, а о падении авторитета интеллигенции. Она не в состоянии ни интерпретировать настоящее, ни предложить новые моральные авторитеты и ценности, ни даже проанализировать то, что происходит.

Владимир Маканин:

«Либеральная идея не нуждается в ограждении» .

Так много раз произносились слова «либеральный», «антилиберальный», что с какого-то момента они у меня стали путаться. Мне представилось, что если бы мы собрались как антилибералы и говорили об антилиберальном проекте, то, по всей вероятности, говорили бы то же самое. Я пришел чуть раньше и попал на какое-то другое заседание, перепутал двери. Постоял, послушал. Когда все-таки спросил: «Это „Либеральный проект“?» – то услышал: «Что-о-о?» А между тем разговоры были те же самые.

Редактор одного маленького журнальчика недавно очень серьезно сказал мне, что отклонил рукопись некоего молодого человека потому, что тот процитировал Маяковского. Можно ли такое отношение назвать либеральным? Наталья Иванова, всеми уважаемый критик, тоже как-то мне сказала, что они печатают только «наших». Либерал, как я понимаю, допускает и одно и другое, а есть еще и третье, и десятое. Вместо этого мы занимаемся поиском отступников. Боремся за чистоту идей и отсеиваем тех, кто не вполне соответствует. Однако при этом не замечаем, что вытаптываем свое собственное поле. Я как раз считаю, что либеральная идея не нуждается в ограждении. И когда ты говоришь: он «не наш», – это антилиберально.

Наталья Иванова: Это совершенно не моя терминология: наши – не наши. Это идеология (и терминология) шестидесятников, Аллы Гербер например.

Владимир Маканин:

Но то же самое и в большой политике. Не так давно Явлинский говорил, что не хочет объединяться, потому что ему «там» что-то не нравится. На мой взгляд, это тоже было отступничество – очень характерная черта нашей демократии, нашего либерализма. И я тогда подумал: что нас ждет?

Увидеть рядом с собой талант, признать его, на деле, а не на словах, – вот что трудно. Но если этого не произойдет, то я скажу вам, что случится через четыре года. Через четыре года, как только будет объявлен новый президент, партия власти тут же разделится на две большие группы: на тех, кто стоит ближе к креслу, и на тех, кто дальше от него. И они тоже будут друг другу противостоять. В российской либеральной идее есть очень ценный заряд, жаль, если он окажется пустым.

Марк Урнов:

«Кризис либерализма в стране налицо» .

Кризис либерализма в нашей стране, с моей точки зрения, есть. Не вдаваясь в рассуждения о том, что такое либерализм (это дискуссия не для сегодняшнего «круглого стола»), скажу лишь, что такое для меня либерал. Это человек незлобный, человек, который больше любит свободу, чем отсутствие рисков, наконец, это человек, который больше любит свободу, чем демократию.

Так вот, кризис либерализма для меня налицо. В обществе нарастают национализм, ксенофобия, нетерпимость, пафос агрессивной державности и государственного регулирования экономики. Обусловлено это, по-моему, тремя основными причинами.

Первая причина: в России на момент крушения коммунизма не существовало слоя, являющегося носителем либеральных ценностей. И взяться ему было неоткуда. В 1986 году я провел социологическое исследование ценностных ориентаций и политических предпочтений. Полученные результаты меня, мягко говоря, очень опечалили. Потому что столичная научная интеллигенция, которую тогда считали живым воплощением свободы и демократии, оказалась заражена глубочайшим и мощным авторитарным синдромом. Тогда я написал, что при отсутствии социального носителя либеральных ценностей дорога России к свободе будет долгой, извилистой и мучительной.

Вторая причина: разочарование населения, так как чудо не состоялось. В начале реформ люди действительно страстно ждали чуда. Считалось, что достаточно прогнать коммунистов, и года через три в стране наступит политическая и экономическая благодать. Чуда, понятное дело, не произошло. И, как говорится, «остался осадок».

Третья причина в том, что заработал хорошо известный социологам и политологам закон Токвиля. Почему в период дефолта вспышки авторитаризма и агрессии не было, а сейчас есть? Потому что сейчас благодаря стабильности и высоким ценам на нефть жизненный уровень начинает постепенно повышаться. Но ожидания и претензии растут быстрее. В результате – рост агрессии и поиск виновных в том, что дела обстоят не так, как хотелось бы.

Что же делать, чтобы общество не отторгло окончательно «либеральную прививку»? Потому что без такой прививки оно просто не выживет. Здесь два возможных направления действий. Одно касается массового сознания, другое – элит.

Сначала о массовом сознании. Серьезнейшей ошибкой либералов, достаточно долго находившихся во власти, было игнорирование моральных аспектов либерализма. Очень рад, что сейчас в среде творческой, пишущей интеллигенции эта тема начинает обсуждаться. Чтобы «зарядить» общество либеральными ценностями, либеральной нравственностью, можно и нужно работать и в публицистическом жанре, и в высокой литературе. Речь, разумеется, не о том, чтобы писатель бил себя в грудь и говорил, что он проповедует либерализм. Распространение либерализма с помощью литературы будет успешным только в том случае, если писатель сам является носителем либеральных ценностей, если из всего, что он пишет, это «сочится». Но таких писателей у нас, к сожалению, очень мало. Да и читают сейчас мало.