Либерализм: взгляд из литературы - [38]

И такой ритм у каждого толстого литературного журнала. Когда я печаталась в «Огоньке» 1989 года, то получала мешок писем и понимала, какое влияние статья оказывает. Сегодня после статьи звонит, например, Андрей Битов, Валерий Попов, и это просто реакция на литературно-критическую статью обиженного автора. Литературная критика, которая, с одной стороны, утратила общественное влияние, а с другой – не отслеживает реальную ситуацию ни культурологически, ни вообще литературно, – это же позор. Когда литературный критик и вообще литератор говорит: «Кто такой?» – это хуже, чем просто безграмотность. А молодая аудитория, выбирая, что читать, доверяет некомпетентному обозревателю, случайно попавшему во влиятельную газету. Именно случайно – будем реалистами.

III Литература между либеральной идеей и антилиберальным проектом

Евгений Ясин:

Фонд «Либеральная миссия» в свое время реализовал проект, целью которого было выяснить, что произошло с российской культурой в период реформ. Но культура – понятие весьма широкое, хотелось бы сузить поле обсуждения и поговорить о литературе.

Российская литература всегда обращалась с неким посланием к обществу. Она либо воспитывала, либо выступала распространителем тех или иных идей, либо способствовала осознанию обществом значимых для него проблем. И сегодня литература должна выполнять какую-то из перечисленных или подобную функцию. Мы рассчитываем понять, какую именно. Итак, речь пойдет о том, чем характеризуется в настоящий момент литературный процесс, с какими посланиями литература обращается к обществу и, собственно, сохранилась ли русская литература как таковая.

Наталья Иванова:

«Компрометация либеральных идей шла рука об руку с самокомпрометацией либеральной публицистики» .

Литературное пространство конца 1980-х – начала 1990-х годов, которые характеризовались публикаторским бумом, выдвинуло сопряженную с идеями того времени (времени так называемых «перестройки и гласности») литературу, анализирующую закрытые прежде стороны действительности (в довольно широком эстетическом диапазоне). В этом литературном пространстве происходило педалирование либеральной мысли – не только в прозе и публицистике, но и в поэзии, лирике, причем даже у тех поэтов, которые никогда не отличались приливами гражданского чувства. Александр Кушнер, например, воспел в лирических стихах газету «Московские новости».

Литература, питаемая идеей свободы (а это и есть смысл и главная ценность либерализма), существовала и до того, только вынуждена была либо пользоваться эзоповым языком, либо эмигрировать, причем эта эмиграция могла быть как «внешней» (когда автор уезжал в другую страну), так и «внутренней» (когда автор «уходил в себя»). Только на рубеже 1990-х легальная литература, литература «ворованного воздуха», смогла перейти с эзопова языка на прямую речь. Кстати, это расставание с эзоповым языком породило свои проблемы, но об этом отдельный разговор.

После десятилетий советских насмешек слово «либерализм» с конца 1980-х годов начинает свое победное шествие, давая жизнь и экономическим терминам («либеральные реформы»), и литературным понятиям. В редакции журнала «Знамя», например, среди ежегодных премий появилась премия «За произведение, утверждающее либеральные ценности». Ее лауреатами стали: Григорий Померанц («Записки гадкого утенка», 1993), Соломон Апт (переводы К. Ясперса и Г. Гессе, 1994), Сергей Гандлевский («Трепанация черепа», 1995), Фазиль Искандер («Думающий о России и американец», 1997), Владимир Шаров («Старая девочка», 1998), Андрей Дмитриев («Закрытая книга», 1999), Александр Чудаков («Ложится мгла на старые ступени…», 2000).

Кстати, одновременно с этой премией редакция учредила и премию «За произведение, утверждающее идеалы просвещенного патриотизма». Ее получили: Георгий Владимов («Генерал и его армия», 1994), Олег Ермаков («Последний рассказ о войне», 1995), Дмитрий Тренин («Российская оборонная политика и ближнее зарубежье», 1996), Семен Файбисович («Дядя Адик/Uncle Dick», 1997), Евгений Попов («Подлинная история „Зеленых музыкантов“», 1998), Юрий Арабов («Цезариада», 1999), Николай Работнов («Сороковка», 2000).

Премии можно совершенно спокойно поменять местами: как за либеральные ценности, так и за просвещенный патриотизм наград удостаивалась свободная по посланию проза, поэзия, эссеистика.

Однако очень скоро (в историческом масштабе) понятие «либеральный» приобрело оттенок чего-то сомнительного, а порой и отталкивающего. Причем в устах самих либералов. В обществе произошло отождествление понятия с реальностью, которая характеризовалась «либерализацией цен» и суровой «ценой либеральных реформ». После августа 1991 года в публицистике с легкой руки В. Бондаренко актуализируется термин «либеральный террор». [47]

«В который уже раз либеральная интеллигенция ставит перед собой вопрос: куда податься? Идти во власть, бежать в оппозицию, отправиться в народ? Как и в эпоху „Вех“, интеллигенция все еще обретается снаружи <…> „толкается на площади, голося и перебраниваясь“. И наиболее честный вариант для человека социально ориентированного, но мыслящего – вернуться в себя, как домой». [48]