Лейтесь, слёзы... - [80]

Годом позже Кати Нельсон достоверно узнала (а главное — согласилась с известием) о давней смерти своего мужа Джека, как и твердил ей Макнульти. Осознание этого события ускорило ее очевидный психотический срыв, и Кати снова поместили в больницу — на сей раз, к счастью, куда менее стильную, чем Морнингсайд.

В пятьдесят первый и последний раз в своей жизни Рут Рей вышла замуж за престарелого, толстобрюхого и, несмотря на постоянные нелады с законом, преуспевающего торговца оружием, проживавшего в нижнем Нью-Джерси. Весной 1994 года Рут умерла от передозировки алкоголя, принятого вместе с новым транквилизатором под названием френазин. Судя по всему, она не учла угнетающего влияния френазина на центральную нервную систему, а также на блуждающий нерв. К моменту своей смерти Рут весила девяносто два фунта — результат тяжелых и хронических проблем с психикой. Так и не удалось выяснить, была эта смерть результатом несчастного случая или умышленного самоубийства; в конце концов, препарат был сравнительно нов. Супруг Рут Рей, Джек Монго, к тому времени уже сильно погрязший в долгах, пережил ее едва ли на год. Ясон Тавернер пришел на похороны своей бывшей любовницы и чуть позднее, на торжественной церемонии поминок, познакомился с подружкой Рут по имени Фэй Кранкхейт, союз с которой продлился у него аж два года. От нее Ясон узнал, что Рут Рей периодически подключалась к сексети; это помогло ему понять, почему она стала такой, какой он встретил ее в Вегасе.

Хильда Харт, все более циничная и стареющая, постепенно забросила свою певческую карьеру и скрылась из виду. После нескольких попыток ее отыскать Ясон Тавернер сдался и, несмотря на зловещую концовку, отнес этот роман к одному из лучших достижений в своей жизни.

Ясон также услышал, что Мари-Анн Доминик получила крупный международный приз за свою керамическую кухонную утварь, но так и не потрудился ее разыскать. А вот Моника Буфф еще раз возникла в его жизни в конце 1998 года, все такая же неухоженная и все такая же привлекательная в своей неопрятности. Ясон несколько раз с ней встретился, а потом бросил. Многие месяцы она писала ему странные и длинные письма, где над словами были начертаны какие-то тайные знаки, но и это в конце концов прекратилось, чему Ясон был очень рад.

В логовищах под руинами громадных университетов студенческое население постепенно бросало свои тщетные попытки наладить жизнь, как оно ее понимало, и добровольно — по большей части — переправлялось в исправительно-трудовые лагеря. Таким образом, осадок Второй гражданской войны постепенно улегся, и в 2004 году, в качестве пробной модели, был заново отстроен Колумбийский университет, а управляемому, разумному студенческому коллективу было позволено посещать санкционированные полицией курсы.

К концу своей жизни генерал полиции в отставке Феликс Бакман, проживая на свою пенсию на Борнео, написал автобиографические откровения о работе полицейского аппарата в масштабах всей планеты — книгу, которая вскоре поступила в нелегальное обращение во всех крупнейших городах мира. За это летом 2017 года генерал Бакман был застрелен наемным убийцей, найти которого, разумеется, так и не удалось. Никаких арестов в связи с этим делом также произведено не было. Книга генерала Бакмана, «Ментальность правопорядка», продолжала тайно циркулировать многие годы после его смерти, но даже она была в конце концов позабыта. Исправительно-трудовые лагеря все сокращались и в итоге прекратили свое существование. Полицейский аппарат постепенно, в течение десятилетий, сделался слишком громоздким и неуклюжим, чтобы всерьез кому-то угрожать, и в 2136 году ранг маршалов полиции был упразднен.

Некоторые коллекционные комиксы, которые за свою недолгую жизнь собрала Алайс Бакман, впоследствии оказались в музеях, где хранились артефакты утраченных поп-культур, и в итоге ежеквартальным журналом «Библиотекарь» Алайс даже была признана ведущим авторитетом конца двадцатого века по части искусства С-М. Черно-белая почтовая марка Транс-Миссисипи номиналом в один доллар, подаренная сестре Феликсом Бакманом, была в 1999 году приобретена на аукционе одним коллекционером из Варшавы. После этого она исчезла в мутном море филателии, чтобы никогда уже не всплыть на поверхность.

Барни Бакман, сын Феликса и Алайс Бакман, рос трудным подростком, а повзрослев, вступил в ряды нью-йоркской полиции. На втором году своей службы оперативником Барни выпал из некондиционного пожарного выхода, когда составлял рапорт об ограблении квартиры, где некогда проживали богатые негры. Оказавшись в двадцать три года парализованным ниже пояса, Барни стал проявлять интерес к телевизионной рекламе и вскоре уже владел впечатляющей видеотекой самых старинных и престижных образцов этого жанра, которые он весьма дальновидно и проницательно выменивал, покупал и продавал. Барни прожил долгую жизнь, мало что помня о своем отце и совсем ничего — об Алайс. Вообще говоря, Барни Бакман редко на что жаловался, а кроме того, с некоторых пор с головой ушел в собирание старинных пробок от «алказельцер», составивших его особое пристрастие из всех прочих прекрасных мелочей.