Лейтенант Шмидт - [37]

Когда приблизилась рота с арестованным Петровым, возбуждение достигло предела.

— Долой роту! Распустить ее! Освободить товарища!

Толпа так наседала на роту, что вскоре она растворилась в толпе. Некоторые матросы из караула вдруг обнаружили, что в этой давке у них пропали патроны. А вскоре и сам капитан Кинд, командир роты, заметил, что его револьвер и сабля исчезли.

Петрова доставили в казарму, но требование освободить его стало настолько угрожающим, что побледневший дежурный офицер Сергеев не мог не уступить. А через несколько минут Петров уже произносил речь перед огромной толпой матросов.

Он стоял на бочке. Бушлат распахнулся, из-под него выбилась тельняшка. Размахивая рукой и поводя блестящими глазами, Петров говорил:

— Братцы! Сколько ж терпеть?.. Убил я дракона… Не стерпел… Свободу надо брать — сама она не придет. И от адмиралов ее не получишь!

Матросы кричали «ура», бросали в воздух бескозырки. Появились матросы, вооруженные винтовками и револьверами. Из казарм экипажей сбегались новые группы матросов. Все громче и чаще вспыхивало, как молния, слово «восстание».

До службы Петров был московским рабочим-булочником, посещал социал-демократические кружки. Но среди матросов дивизии его мало знали. Кто-то из матросов, связанных с севастопольским комитетом социал-демократической партии, видя, что дело принимает крутой оборот, бросился в город искать партийных руководителей. На улице встретил товарища Наташу, молодую девушку, уже не раз выступавшую на митингах, потом дал знать Столицыну.

Вскоре над пятитысячной толпой взволнованных матросов поднялась женская голова.

У Наташи был немалый опыт внутрипартийных споров и выступлений, на митингах, но, поднявшись над бушующей, как море в непогоду, толпой матросов, она смутилась. Толпа вдруг смолкла, не сводя, глаз с молодой революционерки и ожидая ее слов.

Тогда она почувствовала себя увереннее и заговорила о деспотии царизма, о тяжелой жизни рабочих и матросов, о преимуществах демократической республики. Вскоре на помощь ей пришел Иван Петрович Столицын. Он тоже говорил о проклятом самодержавии, о необходимости бороться за свои права. Но что делать сейчас, сию минуту, когда пять тысяч матросов, выйдя из подчинения своим офицерам и отчасти уже разоружив их, стояли, готовые действовать немедленно, — об этом они не сказали.

В апреле 1905 года III съезд РСДРП принял предложенную Лениным резолюцию, в которой говорилось: «III съезд РСДРП признает, что задача организовать пролетариат для непосредственной борьбы с самодержавием путем вооруженного восстания является одной из самых главных и неотложных задач партии в настоящий революционный момент».

По всей России большевики-ленинцы, где и как могли, проповедовали ленинскую идею всенародного, вооруженного восстания против царизма. И готовили его, и становились во главе рвущихся к бою масс.

Столицын знал об этом. Но он знал и о том, что руководители меньшевиков высказывались против этой тактики. Мы за революцию, говорили они, да, конечно, но революцию нельзя организовать — она возникает стихийно; мы за вооружение пролетариата, да, но… прежде всего за идейное вооружение; мы за восстание, но… когда оно будет, сие никому неизвестно.

И Столицын, и Наташа разделяли взгляды меньшевиков. Они охотно говорили на митингах о революции, готовы были, сидеть за нее в тюрьме, но, увидев во дворе флотской дивизии пять тысяч восставших матросов, они смутились. Узнав о ранении контр-адмирала Писаревского и капитана Штейна, они испугались эксцессов. Собственно, они всегда считали, что революцию будут делать рабочие, а матросы и солдаты пусть только не мешают.

В последнее время связь социал-демократического комитета с матросами была ослаблена. Незадолго до октября жандармерия и охранка разгромили последний военный комитет РСДРП в Севастополе. Только несколько дней назад началось восстановление военной организации. Из уцелевших активными социал-демократами были машинный квартирмейстер Сиротенко с «Потемкина» и машинист Гладков с «Очакова». На двух собраниях военной организации, которые состоялись на днях, присутствовало человек по двадцать матросов. На митинги, устроенные военной организацией, приходило человек четыреста-шестьсот. Настроение у всех было приподнятое, однако Столицын никак не ожидал, что события будут нарастать так стремительно. Не следует ли удержать волнующихся матросов, направить их энергию на организацию, подготовку, на еще более широкий охват масс?..

И вот он снова и снова говорил о тяжелой жизни матросов, об Учредительном собрании, о составлении требований матросов, об освобождении потемкинцев и других политических и, наконец, предложил выбрать депутатов и создать временный Совет депутатов.

В это время во двор дивизии начали приходить прослышавшие о событиях солдаты соседнего Брестского полка, тысячи рабочих адмиралтейства. Рабочие требовали объявления забастовки, солдаты и матросы говорили о своих повседневных нуждах.

Столицын пытался направить поток предложений в одно русло. Приняли двадцать пунктов, в том числе: освобождение политических заключенных, Учредительное собрание, устройство библиотек, ремонт казарм, погрузка угля, наемные рабочие. Выбрали депутатов. Но среди многих хороших слов о ремонте, библиотеках и прочем слово «восстание» затерялось, поблекло. Получалось так, что боевой революционный порыв переходил в русло привычного митингования.