Лейтенант Бертрам - [36]

Йост попытался разобраться в создавшейся ситуации. Начавшееся ночью наступление «синих» по-видимому оставило брешь в обороне, сквозь которую и прорвались «красные». Значит, большая часть моторизованных частей «красных» должна находиться где-то поблизости. Целью их нападения может быть только город Ользен, где помещается штаб дивизии.

И верно, вскоре он обнаружил танковые части противника, к тому же скопившиеся на пустоши, за Ользеном. Он тут же отдал приказ развернуться и атаковать противника. И они стали преследовать танковые полки противника, которого их атака застала врасплох. Слишком поздно были приведены в действия средства противовоздушной обороны. Вестовые арбитров на мотоциклах мчались по пустоши. Несколько тяжелых танков вышли из строя. Пожалуй, все произошло слишком быстро, удивился Йост и приказал еще дважды повторить атаку. А вскоре и из Ользена подоспели танки, так что бой закончился победой «синих». И аэродром был вновь очищен.

Йост приземлился первым, и Бертрам, едва переводя дух, кинулся к нему с сообщением, что генерал лично просит его к телефону. Йост бросил взгляд на озеро, на обугленные стволы и ощутил запах гари. Он не спешил и осведомился для начала о машинах, потерпевших аварию. Как всегда, повезло Завильскому, сообщил бледный как мел Хартенек: он отделался двойным переломом плечевой кости. Обер-лейтенант помолчал и прищурился, тоже взглянув на озеро, на пожарище. Оттуда в сентябрьское небо еще поднималась тонкая струйка дыма.

Йост ждал, вне себя от волнения.

— Вторая машина сгорела дотла, — доложил обер-лейтенант. Йост смотрел на землю, усыпанную бурыми сосновыми иглами. Не поднимая глаз, спросил:

— А экипаж?

— Погибли, все четверо, — отвечал Хартенек.

— Сгорели?

— Сгорели!

Йост кончиком ботинка ковырял мягкую землю.

— Мы как могли старались потушить огонь, — докладывал Хартенек. — А то он охватил бы весь лес.

Йост поднял вверх большой палец и сказал:

— Лейтенант Армбрустер.

Поднял указательный палец.

— Унтер-офицер Зандерс и Пешке, бортрадист, — добавил он, чуть помедлив, и поднял средний палец, когда Хартенек кивнул.

— А кто же четвертый? — спросил Йост, задумчиво глядя на кончик безымянного пальца. На нем не было ногтя, его когда-то прищемило. Узкое кольцо на этом пальце было из матового золота. Отправил ли Бертрам письмо Марианне?

— Четвертым был курсант Кресс! — голос Хартенека звучал нарочито отчужденно. Йост должен был бы это заметить, но он вдруг ничего не пожелал больше слушать. Вспомнил о звонке из штаба и пошел в дом.

В голосе генерала, несмотря на треск и хрип полевого телефона, слышались одобрение и благосклонность.

Итак, я спас его карьеру, понял Йост и с благодарностью принял приглашение на ужин в штабе дивизии.

Затем он все-таки велел Бертраму проводить себя туда, где лежали погибшие. Их положили в одной палатке. Каждые из четырех носилок были закрыты парусиной. Йост обошел их все. Потом кончиками пальцев приподнял парусину. Бесформенный обугленный обрубок с налипшими на него полурасплавленными форменными пуговицами лежал перед ним.

— Вот так они все четверо выглядят, — прошептал Бертрам.

— Знаю. — Йост отказался от бессмысленно почтительного шепота у этого одра смерти. Они были слишком наглядно, слишком убедительно мертвы. В отличие от других покойников, в них не было ничего угрожающего, при виде их не казалось, что они еще могут ожить. Они умерли, сразу став прахом. Всегда бы так, подумалось Йосту.

— Который из них Армбрустер? — спросил он. Бертрам не знал.

— Мы не смогли их опознать, — он все еще говорил шепотом.

От носилок исходил сладковатый запах горелого мяса, и Йост закурил сигарету. Брезент у входа в палатку отодвинулся, и вошел ефрейтор. При виде обоих офицеров он щелкнул каблуками. Йост вопросительно поднял брови.

— Разрешите, господин майор! — торопливо произнес ефрейтор. — Я, видите ли, брат невесты Зандерса.

— А я ничего не знал! — воскликнул Йост. — Зандерс был помолвлен?

— У моей сестры от него ребенок, — с гордостью отвечал ефрейтор.

— Мальчик? — осведомился Йост.

Ефрейтор утвердительно кивнул. У него были невероятно большие уши. Поэтому, кивая, он очень походил на слона.

— Мальчику уже два года, — сообщил ефрейтор. — Здоровенный парень и говорит уже как следует.

Голос ефрейтора звучал глухо и печально, что-то вроде укора слышалось в нем. Йост окинул взглядом все носилки, потом посмотрел на ефрейтора, который в смущении топтался перед ним.

— Зандерс был хорошим солдатом, — сказал Йост. — Мы, кажется, как-то раз ели с ним раков, а, Бертрам?

— Да, на острове Вюст.

Теперь и Йост это вспомнил. Он положил руку на плечо ефрейтора.

— Вот! — сказал он, указывая на последние в ряду носилки. — Это Зандерс.

Выйдя из палатки, он сел на пень на берегу озера. Сухие сосновые иглы, медленно кружа, плыли по воде.

Йост все еще чувствовал этот сладковатый, отвратительный запах горелого мяса. Он думал о Зандерсе, вспоминал, как они ели раков на острове Вюст, припомнил и рыжебородого рыбака, который вел такие неразумные речи. Внезапно ему показалось, что голос ефрейтора из палатки ему знаком. Это был тот самый голос, который он слышал накануне. Значит, брат невесты Зандерса — тот самый человек, что так ненавидит офицеров. Ему теперь ненамного веселее, чем мне, устало подумал Йост. Два часа маневров стоили слишком дорого.