Лейла. По ту сторону Босфора - [90]

— Это ребенок. Если бы Селим был здоров, она бы не сумела постоять за себя. Мне жаль малышку, потому что она не понимает, что плохого она ничего не делает. К счастью, Селим чувствует ответственность за ее будущее и никогда не отречется от нее. Но он уже устал от Нилюфер. Как вы от Розы… Что с ней теперь?

Луи молча достал из кармана письмо и протянул Лейле. Раз в неделю он получал от жены письмо. К его огромному удивлению, Розе понравился Измир. Луи думал, что она некоторое время подуется и вернется к нему или во Францию. Не посоветовавшись с супругом, она записала Марию в местную школу и не сообщала, когда вернется. Казалось, мадам Гардель пришлась по вкусу жизнь в левантийском городе. В этом, конечно, сыграла немаловажную роль ее старшая сестра.

— Думаю, она довольна. Роза чувствует себя полезной. Предполагаю, что Мария также приложила усилия, чтобы остаться. Вероятней всего, дочке, как и мне, нравится путешествовать. Может, она тоже станет искательницей приключений, — пошутил он.

— Это расстроит Розу. Она мечтает, чтобы ее дочь вышла замуж, родила ребенка и стала хозяйкой милого французского дома. Ахмет с удовольствием женился бы на ней, — улыбаясь, добавила Лейла. — Мария — его первая любовь.

— Я был бы польщен, поскольку очень привязан к вашему сыну, — весело ответил Луи. — Нужно будет поддержать отношения наших детей, как вам кажется? Все усложнится намного позже.

Луи был поражен тем, что Лейла с ним так откровенна, несмотря на обстоятельства. Он был глубоко ранен бедой Селима, и мысль о том, что супруга может бросить его турецкого приятеля, приводила капитана в отчаяние. Без Лейлы Селим совсем пропадет.

— У Селима должно все наладиться, — заверил он почти убедительно. — Это смелый человек. Когда он преодолеет первый страх и неприятие реальности, он снова обретет некое спокойствие, и ваша любовь возгорится с новой силой. Вы так не считаете?

Она грустно улыбнулась, тронутая наивностью француза. Покушение усложнило уже и так мертвые отношения, добавив гибельное чувство сострадания. И Селим это прекрасно понял. Он был намного проницательнее, чем хотел казаться.

— Нет, я так не думаю. Жалость — это могильщик любви. И потом, женщины тоже могут любить несколько раз в жизни, — вызывающе добавила она.

Гардель был озадачен. Неужели Лейла в кого-то влюблена? Но где бы турчанка встретилась с мужчиной? Она вела затворническую жизнь. Луи отметил у себя мимолетный порыв ревности.

— Я должна вас покинуть, — произнесла женщина, отдавая письмо Розы. — Вы сейчас к Селиму? Ваши визиты для него, как свет.

— К сожалению, я должен присоединиться к своим людям. Мы на рассвете отплываем в Анатолию. На меня возложили задачу доставить туда несколько французских граждан. Начались некоторые разногласия с Мустафой Кемалем.

Глаза Лейлы заблестели. Похоже, в дипломатическом плане ветер повернулся в пользу националистов. В начале года победа турок над греческими войсками в сражении при деревне Инёню подтолкнула французское правительство серьезно рассмотреть сближение с правительством Ангоры. Волнения в оккупированной французами Киликии, а также в Мосуле и Месопотамии, готовность советской власти договориться с Мустафой Кемалем спровоцировали страны Антанты пересмотреть условия Севрского договора.

— Как же вам повезло! — воскликнула молодая женщина, когда они вместе подходили к дому. — Я вам так завидую…

Она подумала о Хансе, который, вероятно, находился именно там. После последней их совместной ночи он сообщил ей, что возвращается в Анатолию и будет сражаться на стороне турок. Она была против, не хотела, чтобы любимый подвергал себя опасности, желала, чтобы он оставался в Берлине, но Ханс не принимал возражений. «По крайней мере, я буду на той же земле, что и ты», — заявил он.

— Вы считаете, что мы победим? — вдруг спросила она с детским нетерпением.

Луи пожал плечами.

— Ситуация еще крайне нестабильная. Греки до сих пор считают себя победителями, и они превышают вас по численности и по вооружению. Единственная для них помеха — то, что они потеряли поддержку союзников после отстранения от дел премьер-министра Венизелоса. Теперь все зависит от выдержки и стратегического мастерства.

Они подошли к дверям гаремлика. Луи поцеловал руку Лейлы.

— Как всегда, на все Божья воля, — вздохнула женщина со смиренной улыбкой. — А время Господне нам не принадлежит, ведь так?

Глава 14

Ханс Кестнер лежал на животе, скрывшись за скалистыми насыпями. Глаза налиты кровью, на языке был горький привкус. Его униформа сливалась по цвету с камнями, а все металлические детали были навощены ваксой, чтобы не отблескивать на солнце. Неподвижно и молчаливо вот уже несколько дней он следил за неумолимым продвижением греческих войск к Ангоре. В одиночестве и постоянно настороже, он довольствовался припасами, которые смог с собой унести.

Колонны греческой армии пересекли пустыни и горы, чтобы взять турок в клещи. Но военный транспорт не выдержал условий степи. Теперь солдаты короля Константина продвигались на запряженных волами и верблюдами повозках в клубах пыли. «Как хеттские воины в былые времена», — подумал Ханс, наблюдая за медленным движением завоевателей.