Лейла. По ту сторону Босфора - [77]

Луи позвонил другу, капитан-лейтенанту Роберу Козму, адъютанту адмирала Дюмениля, командующего французской эскадрой. Тот согласился помочь, так как получил похожее задание от адмирала.

На следующий день мужчины поднялись на борт дозорного судна, доставившего их к кораблям с беженцами. Некоторые угрожающе кренились. Во время пути к Константинополю один торпедоносец пошел ко дну вместе с двумя с половиной сотнями пассажиров. Луи и его люди никого не смогли спасти, так как их слишком поздно оповестили.

Русские, в оборванных серых армейских плащах императорской гвардии, образовали на палубе плотную массу, внимательно рассматривая небольшие судна греческих и армянских торговцев, порхающих, как комары. Некоторые перегибались через борт и спускали на ремнях перстни и обручальные кольца, меняя их на воду или хлеб. Время от времени мелькал круглолицый женский силуэт. «Как, черт возьми, мы сможем здесь найти Нининого мужа?» — подумал Луи.

— Это еще хуже, чем я себе представлял, — прорычал он. — Мы будем его здесь искать до скончания века.

Несчастные русские были убеждены, что турки, которые когда-то приютили изгнанных инквизицией евреев, не отвергнут и их. Несмотря на то что эти два народа испокон веков были врагами, такая вера была оправдана. Французы и американцы никогда бы не пришли на помощь этому выморочному народу, если бы не одобрение властей, великодушие Красного креста и жители, принимающие беженцев у себя. Англичане же вообще ничего не хотели об этом знать. Их единственным собеседником была советская власть. «Мы ведем торговлю с каннибалами!» — не без цинизма заявил премьер-министр Ллойд Джордж.

На суднах, где находились казаки, были слышны грустные песни и хлопанье императорских знамен. Роберт Козм, вооружившись громкоговорителем, окликнул двух офицеров. Северный ветер усиливал ледяной холод. Луи начал притопывать, чтобы согреться. Он все спрашивал себя, какой будет его реакция, если Малинин, не дай бог, откликнется. Как бы то ни было, решение принято. Теперь, когда он снова обрел Нину, он больше от нее не откажется.

Козм немного осип, и Луи его сменил. Вдруг какие-то мужчины замахали руками. Дозорное судно подошло как можно ближе к высокому корпусу корабля.

— У вас есть на борту некий Александр Леонидович Малинин? — крикнул Луи по-французски, поскольку знал, что офицеры свободно говорят на этом языке.

Какой-то крепкий мужчина с косматой бородой сложил ладони рупором:

— Да. Он у нас. А что?

Сердце Луи екнуло.

— Нам нужно с ним поговорить. Мы заберем его к себе на борт.

— Это невозможно! Он болен!

Робер толкнул Луи локтем:

— Спроси, что у него. Если это не тиф, мы сможем его забрать.

Русский пояснил, что его товарищ ранен и у него дизентерия.

— Я поднимаюсь к вам на борт! — ответил Луи.

Вдоль корпуса была натянута веревочная лестница. Бортовая качка настолько усилилась, что Луи несколько раз пытался за нее ухватиться. Он осторожно по ней взбирался. Если бы он по иронии судьбы он свалился в ледяные воды Босфора, спасая жизнь мужу своей любовницы!.. Карабкаясь вверх, он проклинал ветер, Нину и жизнь в целом. Чьи-то руки подхватили его под мышки, помогая перелезть через борт. На палубе его окружила оборванная смрадная толпа.

Малинин лежал на носу корабля вместе с остальными ранеными, его голова была перевязана грязными бинтами. Восковое лицо, обрамленное густой светлой бородой…

— Он жив? — с сомнением спросил Луи.

— Утром еще был, — ответил какой-то русский и потряс товарища за плечо.

Малинин открыл глаза, бормоча, по всей видимости, ругательства.

— Хорошо, я его забираю, — объявил Луи.

Тотчас же толпа заволновалась. Некоторые начали бранить француза, возмущаясь, что не могут даже рассчитывать на такую благосклонность.

— Военнослужащие из частей, участвовавших в боевых действиях, будут переведены в район Пролива и на остров Лемнос, — пояснил Гардель жестко. — Гражданские беженцы и нестроевые военные должны ждать здесь, у Константинополя, вскоре мы начнем эвакуировать больных и раненых.

Вот уже три дня, как люди ничего не ели и не пили. Голодные, изнуренные, они были вынуждены покинуть родину и теперь зависели от милости иностранных держав, которые им помогали, загоняя при этом в жесткие правовые рамки, задевающие честь этих людей.

Несмотря на недовольство, которое грозило вылиться в драку, Луи приказал спустить больного, привязав к временным носилкам, затем ухватился за веревочную лестницу, свисающую вдоль корпуса корабля.

Дозорное судно продолжало курсировать вокруг судов в поисках второго офицера, но тщетно. К сожалению, поиски оказались безрезультатными. Раздосадованный капитан Козм пожал плечами, заявив, что вернется на следующий день. Он отдал морякам приказ идти к берегу.

Сидя рядом с Малининым, Луи подкурил сигарету. Русский протянул черную от грязи руку.

— Почему я? — спросил он гортанным голосом.

— Меня об этом попросила ваша супруга.

Луи следил за его реакцией. Проблеск, который он не смог расшифровать, промелькнул во взгляде раненого.

— С ней все в порядке?

— Да. Она попросила вытащить вас отсюда.

— Благодарю вас, капитан.

Насколько была приятна благодарность Нины, настолько стало неловко от благодарности этого бедняги. Как только он передаст его в госпиталь, он забудет о нем. К несчастью, уцелевший оказался разговорчивым. Он с ностальгией принялся вспоминать счастливые дни в Санкт-Петербурге. Они с Ниной были знакомы с детства. Луи был вынужден слушать истории, которые были для него мучительны, но, тем не менее, он узнал кое-что о прошлой жизни своей любовницы. Он не ошибался. Нина была изнеженным ребенком, девушкой, принимаемой при дворе, где ее отец играл немаловажную роль. Ее будущее должно было быть безоблачным. Луи стало интересно, как отреагирует Малинин, если когда-нибудь узнает, что его жена — проститутка.