Лейла. По ту сторону Босфора - [114]

— Лейла, ты здесь?

Она замерла с бьющимся сердцем. Невозможно лгать слепому. Это было бы неописуемой трусостью.

— Мне нужно с тобой поговорить, — продолжал он. — Можешь уделить мне немного времени? Прошу тебя.

Она задрожала и поспешила покориться. Он будет ее упрекать за то, что она приняла в их доме Рахми-бея? Когда-то она побоялась бы его ярости. Когда-то она ни за что бы не совершила подобного преступления!

Расправив плечи, Селим смотрел в ее сторону так волнующе и пристально, словно ощущал ее сущность точнее, чем ранее видел плотскую оболочку.

— Лейла, я не буду вилять. Эта новость, наверное, тебя удивит.

Он вздохнул, набираясь смелости.

— Я решил вернуть тебе свободу, о которой ты попросила меня два года назад. Тогда я не мог представить, что приму такое решение, — объяснил он, его сбивчивая речь выдавала волнение. — Важно действовать, когда этот момент благоприятен, понимаешь? Это вопрос гармонии. Интуиция, которую чувствуешь, если внимателен, как я, к музыке вещей. И этот момент пришел.

Ошеломленная Лейла прижала к груди конверт Орхана. Другая жизнь. Она так о ней мечтала! Откуда же ощущение, что она на краю пропасти? Она застыла, не в силах произнести ни слова.

— Почему ты ничего не говоришь? Ты ведь должна быть счастлива, разве не так? — раздраженно произнес Селим, который терпеть не мог ощущение пустоты, когда он не видел никаких признаков реакции другого человека.

Он пошарил тростью по ковру, наткнулся на ножку мангала, обошел его и присел.

— Селим, это ты решил, что пришел момент, — упрекнула она. — Ты не спросил моего мнения. Гармонию невозможно объявить. Она рождается от разделенных намерений и надежд.

Он пожал плечами.

— Но ведь ты этого хотела, разве нет? Почему бы ты изменила свое решение? Впрочем, ты сейчас живешь собственной жизнью. Ты добилась известности, ты играешь определенную роль в нашем правительстве, — пренебрежительно отметил он. — О тебе говорят, что ты героически скрывала мятежников и отправилась в Анатолию… Только не думай, что я на тебя сержусь! Ты наверняка была пионером этого нового мира. Что касается меня, то, боюсь, я не найду в нем себе место и не хочу, чтобы жена оставалась рядом со мной только из чувства долга.

Лейла прекрасно понимала, что он сдерживает себя. У него на лбу выступила вена. Множество картин промелькнуло у нее перед глазами. Сегодня она уже не так строго судила их брак. С этим мужчиной ее соединяла особая связь, несмотря на беды, разногласия и испытания.

Жизнь научила ее упорству. Но также и великодушию.

— Не стоит упрекать меня за то, что я выбрала этот путь, — тихо сказала Лейла, приближаясь к нему. — Он был необходим.

Селим поджал губы.

— Это твое мнение, — пробурчал он, скрывая замешательство. — Как бы там ни было, теперь ты летаешь свободно. Завтра приступим к бракоразводному процессу.

У Лейлы кровь застыла в венах. Разрыв по старым османским традициям и согласно исламскому закону. Более чем десятилетний брак будет расторгнут после того, как Селим произнесет несколько слов о расторжении. Они обменяются пригоршней турецких лир и курушей, символической суммой. Затем три месяца ожидания без сексуальных отношений, во время которых супруг может еще отменить решение. Это время на размышление. Время безмолвия.

Голос Селима доносился до нее словно издалека.

— Безусловно, ты можешь жить здесь, пока не определишься с новым местом. Полагаю, что ты пойдешь к своей кузине Зейнеп?

Это действительно казалось благоразумным. Она не сможет вернуться в йали раньше весны, и, даже если правила жизни в обществе немного смягчились, немыслимо женщине жить в одиночестве.

— А Ахмет? — озабоченно добавила она.

— Он будет на полном пансионе с началом занятий. Естественно, его место здесь, рядом со мной, но я не буду препятствовать вашим встречам. Ему нужна мать.

Она не обижалась. Было бы жестоко лишить Селима возможности воспитывать сына, который очень скоро станет мужчиной. Из-за слепоты между ними окрепло взаимопонимание. Из уважения к традициям общества Лейла принимала это без грусти, уверенная в том, что глубокая связь с сыном никогда не оборвется. И все же в ее сердце осталась заноза. Детство Ахмета теперь — не часть ее жизни.

Селим попытался закурить, обжег пальцы, сдержал ругательство. Страдание сделало его беззащитным. На лице остались следы покушения, тонкие шрамы на лбу и щеках. И, конечно, отсутствующий взгляд…

Растроганная, Лейла наклонилась, чтобы помочь.

— Мы никогда об этом не забудем, — заверила она. — Наша маленькая Перихан — луч света, который будет светить до момента, когда мы присоединимся к ней.

Селим мертвенно побледнел. Эта рана не заживала. Хотя он и старался не вспоминать о доченьке каждый миг, первая молитва на рассвете всегда была посвящена ей.

— Вероятно, ее смерть разрушила нашу связь, — еле слышно произнес он. — Я так сильно сердился на тебя за то, что бросила нас… Но все же часть меня будет любить тебя до конца моих дней. Безумие, не так ли? — сказал Селим, пытаясь улыбнуться.

Лейла взяла его руку в свои ладони. У него такие изящные руки, удивительно красивые запястья для мужчины с его телосложением. Кожа приятная на ощупь. Она вспомнила, как ей нравилось заниматься с ним любовью в первые годы совместной жизни. Благодаря Селиму она познала удовольствие. Он научил ее щедрости чувств. Затем они отдалились друг от друга.