Лейф - [3]

— Ты предлагаешь мне помощь из-за мистера Йоркли? Он тебя об этом попросил? — ее нахмуренные брови выглядели чертовски мило. Однажды я смогу дотянуться до них и сгладить их своими пальцами… или губами.

— Я тебе так сказала, потому, что ты мне не нравишься. Я была не права, и честно говоря, даже не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы составить о тебе мнение. Я предлагаю тебе помощь потому, что она тебе нужна. Потому, что я записалась в репетиторы, потому я здесь, — она подтвердила, что я ей не нравлюсь. Эта мысль должна была заставить меня волноваться, но этого не произошло. Простое допущение заставило меня улыбнуться.

— Хах, я тебе не нравлюсь? — Пэган выпрямилась, пытаясь казаться выше и немного покачала головой. Я не смог сдержать улыбку. — Ну, нам, возможно, придется поработать над тем, чтобы ты изменила свое мнение. Увидимся позже, — ответил я, а затем развернулся и пошел прочь. Я волновался, что оставляю ее одну с Данкмаром. Но ему вовсе не обязательно знать, что я почувствовал его, равно, как и то, что я собирался забрать душу Пэган до того, как он сможет это сделать. В конце концов, ее душа была моей.

2. Смерть говорит с ней

— Хорошо, сынок. Та девушка прямо здесь в пределах твоей досягаемости. Не переживать по поводу Смерти. Душа девочки ничего не значить для него. — Вышел передо мной отец когда я поднимался по тротуару у дома Пэган. Его цилиндр был склонен на затылке, а это означало, что он был в запое и у него было хорошее настроение.

— Спасибо, но я итак уже опаздываю. Сегодня мне бы не хотелось попасть ей под руку. Она все еще не в восторге от меня. — Но вскоре будет. И я собирался добиться этого.

— Просто достать девчонку. У тебя нет времени на что-то другое. Данкмар ходит ей по пятам. — С последним кольцом дыма из его рта он исчез. Конечно же он был прав. Мне необходимо найти путь к сердцу Пэган и побыстрее.

Она открыла дверь почти сразу же. Выражение на ее лице не было обещающим. Дерьмо. Я опять ее разозлил. Сверкнув своей самой искренней улыбкой, я начал извиняться.

— Я правда, очень сожалею об этом. Мне не по себе, что ты трудишься над моим графиком. Я знаю, сейчас уже семь и уже поздно, и. ну, извини.

Ее злость исчезла и легкая улыбка, которую я так ожидал увидеть, появилась на ее лице. Она была прекрасна.

— Да, все нормально. Садись за стол, а я принесу нам чего-нибудь выпить. Как насчет рутбира? — спросила она разворачиваясь и уходя от меня. Я последовал за ней внутрь. Я не был уверен в том, что когда-либо пробовал рутбир, но такое признание прозвучало бы странно.

— Было бы здорово, спасибо, — ответил я.

Ее гостиная не была для меня в новинку. Прежде я бывал здесь много раз. Присматривал за ней. Утешал ее. А теперь она помогала мне. На этот раз она запомнит, что я был здесь. Простое понимание, что наконец то, чем мы собирались заняться, будет реальным для нее, было захватывающим.

Когда она вернулась в комнату, я решил уменьшить ту напряженность, что была между нами. Что не составило бы особого труда.

— Я захватил с собой расписание занятий, какие ожидаются в этом году. У меня есть неделя до вступительной речи, и мне нужно определиться с темой, о чем я хочу написать.

Она присела на диван напротив.

— Итак, мы должны решить, что тебя больше всего увлекает.

Я не смог сдержать улыбки на лице. Увлечение. Это было таким весомым словом. О нем я много чего знал.

— Что? — спросила она хмурясь.

— Что меня больше увлекает? — спросил я, все еще улыбаясь. Она закатила глаза.

— Ну знаешь, то, к чему ты испытываешь сильные чувства. Типа цели или помешанности.

Она была единственным моим увлечением и еще не пришло время, чтобы в этом признаться.

— Увлечен, мне это нравится. Давай думать, чем я увлечен.

Чопорный взгляд на ее лице, когда она сжала губы и схватила свой блокнот, был таким милым.

— Ну что, есть какие-нибудь идеи? — спросила она таким тоном, как будто уже знала, что я собирался сказать что-то поверхностное и собиралась записывать. Я решил бросить ей на усмотрение немного общеизвестных идей.

— Необходимость усыновления, — она начала записывать и остановилась. Я держался изо всех сил, чтобы не засмеяться. Я чертовски удивил ее.

— Хорошо, — ответила она, пристально изучая меня. Она хотела услышать объяснение. Здорово, что у меня как раз оно было.

— Я был усыновлен, после того, как прожил в детдоме около пяти лет. Я уже не надеялся на то, что попаду в семью, к тому времени мне исполнилось 9 лет. Мне дали такой шанс, о котором девятилетний только мог мечтать.

В шоке ее глаза расширились.

— Ох, ничего себе, я понятия не имела, э-э, теперь я понимаю, почему эта тема важна для тебя, — выражение на лице сменилось от удивления к смущению, а затем на то, что выглядело, как печаль. Я вовсе не хотел расстроить ее. Мне просто хотелось каким-нибудь способом искупить свою вину. У нее уже немного сложилось обо мне мнение.

— Ты услышала лишь часть истории, об усыновлении, верно? — спросил я мягко с легкой улыбкой, надеясь подбодрить ее. — Ты выглядишь такой растерянной. Я уж было подумал, ты пропустила хэппи-энд.

— Извини. Я просто… ну я нее ожидала такого. Ты вроде как меня удивил.