Лэя - [6]

- А ты хорошенько подумай: там остались папа с мамой и Хлюп… ты ведь будешь без них скучать.

Лэя задумалась. Конечно, чудеса – это здорово, но потом, мне обо всем надо будет рассказать маме с папой. Иначе, зачем эти все чудеса смотреть, если никому не похвастаться? К тому же, я уже и так много видела – есть, о чем рассказать!

Ангел Арсен сидел на лужайке, скрестив ноги, и спокойно ждал ее решения. Вдруг Лэю посетила догадка:

- Слушай! А я смогу еще сюда приходить, если вернусь обратно?

- А ты наверняка этого хочешь? Ведь ты станешь тем, кого сэйлы называют ведьмой.

- А это плохо?

- Нет, это не плохо и не хорошо. Просто ты станешь другой, а других, не таких как все, сэйлы не любят. Тебя будут бояться, если узнают, кто ты такая.

- А если я никому не скажу?

- Есть еще такие же, как ты. И они смогут почувствовать тебя, если будут рядом.

- А я могу просто ожить и стать нормальной?

Ангел подумал, как будто прислушиваясь к себе, и сказал:

- Нет. Уже нет. И у тебя осталось всего несколько минут, чтобы вернуться. Потом дорога будет закрыта... выбирай!

- Хорошо, я хочу вернуться. Теперь я буду знать, что мне надо бояться таких же, как я. Но я не прощаюсь, ты будешь меня ждать?

- Хоть каждую ночь! Только позови: «Арсен!» - и я сразу приду к тебе во сне. А теперь закрой глаза.

Лэя послушно прикрыла веки и почувствовала, как ее ударила боль в ноге, горле и легких. Она закашлялась, лежа на животе через отцовское колено. Ее рвало. Большие папины руки аккуратно и нежно положили ее на траву, и Лэя увидела перед собой его глаза, в которых одновременно смешались все чувства на свете: страх и радость, злость и нежность, отчаяние и счастье…

- Дыши, миленькая! Дыши! Радость ты наша. Что бы мы без тебя делали?

До Лэи стало доходить, что весь мир, оказывается, крутится вокруг нее. Она вдруг поняла, что папа и мама всю свою жизнь отдают только ей, не говоря уже о Хлюпе, который не смог бы жить без своей хозяйки. Как же она хорошо сделала, что вернулась домой!

- Пап, я люблю тебя! – хрипло шепнула Лэя отцу и впервые увидела, как он плачет.

Когда она отошла от впечатлений ужасного происшествия, ей захотелось похвастаться и девочка, дождавшись, когда мама останется с ней одна, стала рассказывать:

- Мам, ты представляешь, когда я утонула, то встретила ангела! Его зовут Арсен. Он хороший, добрый. Он сказал, что будет ко мне во снах приходить, когда я захочу, - восторженно делясь чудесными приключениями, Лэя не сразу заметила, что мама смотрит на нее с болью и страхом в глазах. – Мам, я что-то не то сказала?

- Доченька! За что же нам такое горе, – воскликнула мама, обнимая ее за плечи. Затем, опомнилась и сказала, все так же крепко обнимая дочь. - Но ничего, главное, что ты жива, а об этом мы никому не скажем. Это будет наша самая большая тайна. Только обещай мне сейчас, что ты никому, кроме нас с папой, никогда и ни при каких условиях не расскажешь, что ты видела ангела!

- Хорошо, мамочка! Я никому не скажу.

- Доченька, ты не понимаешь! Если кто-нибудь узнает об этом – нам не жить. Инквизиция уничтожает всех ведьм и их ближайших родственников. Ты еще маленькая, но запомни одно: если ты хочешь, чтобы мы жили счастливо, никто не должен узнать о нашей тайне.

***

Лэя продолжала лежать, отдыхая после купания. Сейчас было смешно представить, что эта небольшая запруда оказалась такой коварной ловушкой для нее в пятилетнем возрасте. Сейчас она переплывала ее поперек за несколько минут. Перевернувшись на живот, чтобы окончательно просохнуть, она предалась дальнейшим воспоминаниям...

После этого происшествия начались ее удивительные сны. Они приходили не каждую ночь, но стоило Лэе встревожиться от чего-то вечером, как ночью, во сне она попадала в какой-нибудь мир, где ее тревоги могли рассеяться или наоборот, обрести реальность. Иногда, если сновидения оказывались страшными, и она не могла проснуться, то девочка звала Арсена, и он тут же приходил на помощь.

Однажды во сне, после дневных уроков придворного этикета с мамой, Лэя попала в какой-то дворец, выглядящий совсем как на картинке, которая была нарисована в книжке. Она была наряжена в такое же платье, как и то, что показывала ей мама днем. Во дворце было много сэйлов, одетых в шикарные костюмы. Девочка вошла в огромную комнату, или, вернее, зал с высоченным потолком, большими мозаичными окнами и факельными светильниками по стенам. Все вокруг сверкало золотом и зеркальной мозаикой в отблесках огней. Откуда-то из конца зала доносилась красивая музыка. Это не было пиликаньем мамы или бренчаньем дяди Илаира, под которые она училась танцевать. Это было волшебное созвучие многих незнакомых инструментов, сливающихся в легкую, плывущую по залу мелодию.

Лея осторожно прошла вдоль стенки поближе к играющему оркестру, заворожено наблюдая, как в центре зала много пар кружилось в сложном бальном танце. Она даже узнала фигуры – они с мамой разучивали однажды такой танец. Но Лэя не могла даже предположить, насколько он красив во дворце, исполняемый тремя десятками танцоров сразу. Девочка замерла, как под гипнозом, мысленно кружась под музыку со всеми.