Левые альтернативы для Европы. Брюссель, Европейский Парламент, 16 мая 2012г. - [5]

Значит, мы имеем в виду новую модель. Значит, сознательно осуществляется архаизация существенной части мировой периферии и постмодернизация ядра. Значит, мы выходим за рамки модерна как высокой западной классики. Запад теряет вместе с модерном право водительства человечества. Исчезают величайшие ценности. Что будет предлагаться миру? Что может предложить сейчас Москва Чечне? Что она предлагала при советской власти, было понятно: высокую норму образования и социальной справедливости. Что сейчас? Почему население должно непрерывно видеть по ТВ голых девушек? Оно не хочет их видеть. Одна часть идет в архаику, к законам шариата, другая часть идет в постмодерн. Эти части входят в состояние такого скрытого взаимодействия.

Кондолиза Райс говорила моему другу, что она считает, что шариат совместим с демократией. Когда он спрашивал, о какой демократии идет речь – демократии Аллаха или демократии народа – она улыбалась.

Значит, мы идем к неявной перестройке мировой архитектуры, когда модерн отступает в юго-восточную Азию и берется на вооружение Вьетнамом, отчасти Кореей, Китаем, прежде всего, – и там еще сколько-то времени вертится. Это как локальный проект. Юг захватывает контрмодерн, архаизация. Не великий ислам, как мировая религия, а исламизм как специально выращенная агрессивная архаическая культура. Но ведь не только. Я внимательно занимался «Тиграми освобождения Тамил Илама», которые действуют на юге Индии. Они – не ислам, но женщины эти – тигрицы. Поверьте мне, они ничем не лучше самых радикальных суицидальных террористов. Они страшнее.

Итак, на юге всюду идет архаизация – а здесь идет постмодернизация. И что остается человечеству в этом случае?

Наше движение, в котором сейчас довольно много молодых людей, говорит о том, что если мы не будем развивать специальный проект, который называется «сверхмодерн», то наступит смерть цивилизации. Постмодерн бывал много раз. Он бывал в античной Греции перед ее гибелью. Он был в Риме, когда погибал Рим. Это такой декаданс, закат. Это оформление смерти. Запад не может предложить ничего, кроме постмодерна. На юге альтернативой ему становится радикальный исламизм.

С угасанием модерна человечество приближается к ситуации, в которой оно не было еще никогда! Никогда еще Запад настолько не отказывался от роли локомотива, никогда не было такой исторической исчерпанности. Если кто-то считает, что конец истории, о котором говорит Фукуяма, может быть бескровным, то это иллюзия.

Я перечислил самые первые проблемы. Поэтому, с нашей точки зрения, сейчас интеллектуалы всего мира – и западного мира – должны интенсивнейшим образом искать концептуально-стратегические выходы. Надо проснуться от бюрократического сна, от стабильных лиц, которые блестяще ведут интригу, демонстрируют виртуозную политическую цепкость и прочие качества, но в интеллектуальном смысле воинственно бесплодны. Ни одна живая проблема не может быть решена на уровне действующих институтов. Не только решена – обсуждена! Нет языка обсуждения.

У меня есть предложение коллегам собраться, например, в узком кругу в Москве. Мы готовы это обеспечить. Или создать какую-то движущуюся конференцию по миру. Вы все занятые люди, коллеги. Давайте уйдем небольшим кругом на три дня в интеллектуальный отпуск. И в течение трех дней вспомним, что мы не только политики, но и интеллектуалы. Что есть какие-то вопросы, которые надо решать.

Меньше всего мне бы хотелось пугать или заниматься конспиративной теорией. Нам всем жить. Давайте проверим, какие из тех проблем, которые мы называем, реальны. И давайте тогда доведем доказательства до беспощадности. До цифр. Давайте закажем исследования, которые в итоге будут гораздо более убедительны. Или же скажем, что все это нам только кажется и нам свойственно, так сказать, беспокоиться больше нормы. Но мне кажется, то, что я назвал, очевидно для каждого сидящего здесь человека.

Но если это очевидно, то ясно, что мир катится в опасность. Может быть, в уже августе это все кончится нестабильностью. Или в сентябре. На Ближнем Востоке назревает весь пакет процессов. Турция уже говорит о том, что она может участвовать в оккупации Сирии. Вы понимаете, что это будет новый мир! Понятно, что после бомбардировки Ирана мир станет другим. Весь мир, не только Ближний Восток. Ужас ливийских событий отнюдь не сводится к тому только, что покарали диктатора. Там под видом кар диктатора привели таких диктаторов, которых мир не видел. И разрушили государство. Знаете, что там принят закон, запрещающий судить за криминальные преступления людей, участвовавших в борьбе с Каддафи? Включая изнасилование малолетних, убийства, наркотики. Что за любое слово в пользу Каддафи должно быть тюремное заключение. Да, там высокая степень демократии, коллеги... Кому мы пытаемся что-то внушить? Мы не понимаем, кто стоит за спиной Катара? Что это государство является филиалом Exxon Mobil? И что под видом сирийских проблем решаются совсем другие проблемы?

Есть перечисление определенной повестки дня, которое не входит в понятие политкорректности. Я не хочу ее нарушать специально, я только хочу углубить эту повестку. Я верю, что если мы ее сначала углубим и выработаем язык, то мы успеем принести некую информацию, знания и предложения широким общественным группам в наших странах. Мы воскресим живые, социальные политические процессы. Направим их в определенное русло. И Запад будет продолжать оставаться лидером человечества. Потому что, честно говоря, без этого лидерства жить не хочется. Без этого духовного, интеллектуального и прочего лидерства жить не хочется. Это будет какой-то совсем другой мир. Вот с тем, чтобы это все сказать от лица примерно двадцати тысяч людей, которые сейчас объединены в наше движение, я и приехал сюда и крайне благодарен собравшимся за то, что они меня внимательно выслушали.