Левая Политика. Левые в России - [20]

Самым радикальным сторонником положения о вторичной природе мазохизма был Вильгельм Райх, наиболее талантливый и работоспособный ученик Зигмунда Фрейда, по мнению самого основателя психоанализа. Ради научной истины Райх не побоялся вступить в спор с учителем, обрекая себя на неизбежный разрыв с ним. Разрыв болезненный, но необходимый в связи с новыми задачами, а также общественной и практической деятельностью Райха. Позднее учёный рассказывал в интервью доктору Эйсслеру, хранителю архива З. Фрейда: «Когда Фрейд работал над своей теорией инстинкта смерти, в которой говорится, что “несчастья имеют внутренние причины”, я ушёл туда, где были живые люди. С 1927 по 1930 год я работал отдельно, посвятив свои социологические исследования основным проблемам общества». Примерно в то же время Райх делает ещё два важных шага, во многом определивших его будущую жизнь и направление его исследований: в 1928 году он вступает в Коммунистическую партию Германии и в 1930 году основывает Ассоциацию пролетарской сексуальной политики («Секспол»).

Почему же спор о существовании инстинкта смерти и о природе мазохистских влечений имел такое серьёзное значение? По какой причине Райх так ревностно отстаивал и развивал положение «раннего» Фрейда о вторичном характере мазохизма? Попробуем разобраться.

В своём учении о перверсиях Фрейд относил мазохизм к группе перверсий с фиксацией предварительных сексуальных целей, для которых характерно проявление сексуальной цели, выраженной в двоякой форме: в активной и пассивной. Существуют противоположные пары влечений, в которых одно из этих влечений нельзя обнаружить без другого. Пары противоположностей эксгибиционизм — вуайеризм или же садизм — мазохизм неразрывно связаны друг с другом. В перверсиях данного типа (фиксация на предварительной сексуальной цели) существует диалектическая противоположность, обусловленная переходом активности в пассивность при сохранении общего содержания. Таким образом, мазохизм есть не что иное, как садизм, обращённый против собственной персоны. Деструктивные побуждения сначала развиваются против внешнего мира, лишь затем обращаются против самости. Важно отметить, что причиной деструктивных побуждений чаще всего являются запрет на влечение и страх перед наказанием за сексуальный акт, формируемые репрессивным социумом и реализующиеся в процессе воспитания в патриархальной семье.

Изменение в понимании природы мазохизма автоматически привело к изменению понимания причины неврозов. Если у «раннего» Фрейда (позиция, отстаиваемая В. Райхом) основной причиной возникновения неврозов считался конфликт «инстинкт — внешний мир» (либидо — страх перед наказанием), то, приняв существование инстинкта смерти, причиной возникновения неврозов становится конфликт «влечение — потребность наказания» (либидо — желание наказания). Признавая теорию «позднего» Фрейда, мы сводим поиск причины психического конфликта сугубо к внутренним факторам, затемняя и недооценивая роль репрессивного социума. В работе «Характероанализ» В. Райх неоднократно указывал на эту «затемняющую» роль теории инстинкта смерти, приводящей к мысли о неизбывности человеческих страданий: «Такая точка зрения закрывает трудный путь в социологию человеческого страдания, который широко открывала изначальная психологическая формула психического конфликта. Учение о влечении к смерти (о биологическом инстинкте самоуничтожения) ведёт к философии культуры человеческих страданий, как, например, в книге “Неудовлетворённость в культуре”, согласно которой человеческие страдания неизбывны, так как невозможно преодолеть деструктивные, стремящиеся к самоуничтожению инстинкты; напротив, изначальная формула психического конфликта ведёт к критике социального устройства». Не находите ли вы, что, серьёзно отличаясь по форме, позиция «позднего» Зигмунда Фрейда в этом вопросе по своему реакционному содержанию во многом совпадает с позицией церковных идеологов, защищающих и оправдывающих существующий общественный порядок, порядок, основанный на подавлении и эксплуатации?

Для нас, современных марксистов, особо важно райхианское положение о том, что деструктивные побуждения личности обоснованы главным образом не биологически, а социально, что именно торможение сексуальности с помощью патриархального воспитания превращает агрессивность в непреодолимую потребность, в рамках которой заторможенная сексуальная энергия переходит в деструктивность. Следовательно, саморазрушительные реалии нашего общества есть проявление не «инстинкта смерти», а вполне реальных деструктивных намерений господствующего слоя частнособственнического общества, слоя, кровно заинтересованного в подавлении естественной сексуальности ради приумножения и упрочнения частной собственности и сопутствующих этому «приумножению и упрочнению» эксплуатации людей и развязывании империалистических войн.

Дитя психоанализа и марксизма…

Выше на исторических примерах мною была показана характерная черта марксизма — его тесная взаимосвязь с научными открытиями своего времени. Могло ли столь грандиозное учение, как психоанализ, родившееся из практики и ориентированное в первую очередь на практику, учение, так много прояснившее в психической жизни людей, остаться незамеченным для марксистов? Конечно же, нет: ведь это противоречило бы самой революционной сути марксизма, его стремлению к подлинному освобождению человека. Не поняв достаточно глубоко внутренний мир человека, особенности формирования его психики и роль бессознательных стремлений, марксизм вряд ли бы мог претендовать на осуществление своей цели — на позитивное решение проблемы человеческого существования через созидание и любовь. Марксизм бы изменил самому себе.