Лев Троцкий. Большевик, 1917–1923 - [18]

Итоги непродолжительного, но довольно острого кризиса в большевистском руководстве, приведшего в конце концов к срыву переговоров об образовании коалиционного социалистического правительства и поражению умеренных левых сил, подвел Троцкий на Петроградской городской партконференции 4 ноября. Он свел дело к воле рабочих, которую выражали большевики, отвергшие компромисс в вопросе о правительстве. На этот раз Троцкий в смысле сроков реализации своей программы увлекся больше, чем обычно, исчисляя их днями: «Происходит революция социалистическая, революция рабочего класса, когда осуществление нашей программы… максимум – дело ближайших дней» [138] . В таком же духе звучала и принятая петроградцами резолюция.

Иначе обстояло дело в Москве, где во главе большевиков стоял правый Рыков. 7 ноября на заседании Исполкома Моссовета он предложил от имени фракции большевиков ту самую резолюцию, которую в ночь на 3 ноября принял ВЦИК и которая так возмутила Ленина. Рыков указал, что он – «враг репрессий и террора и потому вышел из состава ЦК партии» и СНК. От имени партии большевиков Рыков обещал членам Исполкома, что власть в России будет передана Учредительному собранию сразу же после его созыва [139] .

Если Рыков и был искренен, позиция его не многое определяла. В то время как Рыков делал уступки в Москве, Ленин в Петрограде предъявил Каменеву, Зиновьеву, Рязанову и Ларину новый ультиматум: либо немедленно дать письменное обязательство подчиниться решениям ЦК и во всех выступлениях проводить его политику, либо отстраниться от всякой публичной партийной деятельности и покинуть ответственные посты до очередного партийного съезда. В противном случае Ленин грозил оппозиционерам немедленным исключением из партии [140] . В ответ Каменев обвинил Ленина и его сторонников в ЦК в срыве партийных решений. Каменева поддержали Рязанов, Милютин, Ларин и Н.И. Дербышев [141] . И только Зиновьев «капитулировал» и принял сторону Ленина [142] .

Тогда, пользуясь стоящим за ними в ЦК большинством, Ленин с Троцким на заседании ЦК в первой половине дня 8 ноября сняли Каменева с должности председателя ВЦИКа в связи с несоответствием «между линией ЦК и большинства фракции [во ВЦИКе] с линией Каменева» [143] . Однако большинство большевистской фракции придерживалось точки зрения Каменева. И чтобы навязать фракции резолюцию ЦК, к ней были посланы для разъяснительной беседы три члена ЦК: Троцкий, Сталин и Иоффе. Под их давлением фракция согласилась Каменева с поста снять. Его место занял Свердлов [144] .

Современный исследователь В. Бушуев полагает, что «главная, принципиальная и трагическая ошибка большевиков» состояла именно в отказе от создания коалиционного правительства всех социалистических партий и что эта возможность была сведена на нет «такими максималистами, как Л. Троцкий» [145] . Конечно, то была не «ошибка», а хладнокровно продуманный и согласованный Лениным и Троцким курс на однопартийную диктатуру. И этот курс вызвал молчаливую или активную оппозицию большей части населения России. Горький, еще недавно безапелляционно поддерживавший Ленина, после Октябрьского переворота из-за узурпации власти большевиками занял однозначно антибольшевистскую позицию. В статье «К демократии», опубликованной в продолжавшей пока еще выходить его собственной газете, он писал, что «Ленин, Троцкий и сопутствующие им отравились уже гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия» [146] . Мартов, почти принявший большевистскую линию в дооктябрьские дни, осознав свое бессилие в деле склонения большевиков хоть к какому-то компромиссу, решил просто уйти с политической арены. 19 ноября он писал Аксельроду: «После мучительных колебаний и сомнений я решил, что отойти в сторону – более правильный исход, чем остаться в оппозиции в том лагере, где Ленин и Троцкий вершат судьбы революции» [147] .

Для ослабления оппозиции широких кругов населения России большевики развернули кампанию агитации и пропаганды своих идей, мыслей и целей, активизируя для этого все имевшиеся у них печатные органы и одновременно вводя цензуру или запрещая небольшевистские издания. Уже 26 октября Ф.И. Дан на заседании ВЦИКа сообщил, что большевики предпринимают попытки установить цензуру печатного органа ВЦИКа «Известий», для чего направляют туда своих представителей, которые изымают статьи [148] . 27 октября был издан ограничительный декрет о печати, против которого выступала оппозиция [149] . СНК фактически предоставил себе право закрывать любые газеты. Декрет задним числом легализовал действия ВРК и отрядов Красной гвардии по закрытию и конфискации газет, в том числе «Речи», «Дня» и «Вестника городского управления».

4 ноября вопрос этот обсуждался на заседании ВЦИКа и вылился в горячие споры. Выступавший от имени оппозиции большевик Ю. Ларин заявил, что «вопрос о печати нельзя выделить из всех остальных стеснений, применяемых революционной властью, – арестов, обысков и тому подобное» и приведших к «общей необеспеченности граждан». Декрет о печати Ларин предложил отменить. Ему возразил большевик-ленинец В.А. Аванесов [150] : «Я должен заявить, что право на закрытие буржуазных газет в период боевых действий в момент восстания как будто никем не оспаривалось… Отстаивая свободу печати, мы полагаем, что в это понятие нельзя вкладывать старые понятия мелкобуржуазных и буржуазных свобод… Было бы смешно полагать, что советская власть может под свою защиту взять старое понятие о свободе печати».