Лев Толстой о величии души человеческой. Путь Огня - [66]

В мечте есть сторона, которая лучше действительности; в действительности есть сторона, которая лучше мечты. Полное счастье было бы соединение того и другого. [4]

Я могу временами жить для Бога, помня смерть, думать только о своей душе, об улучшении её таком, какое нужно не только здесь, но и там. Могу и жить для этой жизни, отдаваясь своим стремлениям. Но того, чтобы соединить и то, и другое, этого я не могу. А это одно и нужно. [5]

Нет успокоения ни тому, который живёт для мирских целей среди людей, ни тому, который живёт для духовной цели один. Успокоение только тогда, когда человек живёт для служения Богу среди людей. [6]

Живя с людьми, не забывай того, что ты узнал в уединении. И в уединении обдумывай то, что узнал из общения с людьми. [7]

Совершенствоваться нельзя, живя постоянно в суете мирской, и ещё меньше возможно, живя постоянно в уединении. Самое выгодное условие для совершенствования это – то, чтобы в уединении вырабатывать и утверждать своё мировоззрение и потом, живя в мире, применять его к делу. [8]

Действительно существует только «я» – моё сознание. Скажут: «если так, то ничего нет; нет жизни или смысла её». Это неправда. Жизнь в уяснении, а это уяснение может происходить только в мире временном и пространственном, который сам в себе не имеет значения, но необходим для работы уяснения сознания. [9]

Ничто духовное не приобретается духовным путём: ни религиозность, ни любовь, ничто. Духовное всё творится материальной жизнью, в пространстве и времени. Духовное творится делом. [10]

…Для чего Бог, существо духовное, единое и нераздельное, заключил себя в отдельные тела существ и в тело отдельного человека? Для чего существо духовное и единое как бы разделилось само в себе? Для чего божественная сущность заключила себя в условия отдельности и телесности? Для чего бессмертное заключено в смертное, связано с ним?

И ответ может быть только один: тот, что сделалось это для того или потому, что только при этой отдельности существ есть стремление к благу и осуществление его. [11]

Не будь нераздельного духовного существа, заключённого в пределы, не было бы жизни. Жизнь есть единство в разделённости, или разделённость в единстве. [12]

…Только во времени и пространстве, т. е. в состоянии отделения себя от Всего, может быть жизнь, т. е. движение, т. е. стремление к расширению, просветлению. Если бы не было отделения частей, не было бы движения, не было бы жизни. Бог, говоря общепринятым языком, был бы неподвижный, один; теперь же Он живёт с нами, нами – всеми существами мира…

(…) Без ограничения пространства и времени не было бы нас, не было бы блага нашей жизни, состоящей в расширении, просветлении. Так что не жаловаться надо на наше ограничение, а радоваться, благодарить за него. [13]

Только благодаря времени, движению, возможно осуждение себя, раскаяние и, вследствие этого, радость духовного роста.

Только благодаря пространству, отделённости, возможна любовь и радость её.

Для не движущегося и не отделённого существа – для Бога – нет ни радости духовного роста, ни блага любви. [14]

Временная жизнь в пространстве даёт мне возможность сознавать свою безвременность и духовность, т. е. независимость от времени и пространства.

(…) Если бы не было движения во времени и вещества в пространстве, я бы не мог сознавать свою бестелесность и вневременность: не было бы сознания.

(…) Только сознание своего неизменяющегося, бестелесного «я» даёт мне возможность постигать тело, движение, время, пространство. И только движение вещества во времени и пространстве даёт мне возможность сознавать себя. Одно определяет другое. [15]

Если бы вещество, через которое проходит божественная сущность, было не ограничено пределами, божественная сущность была бы во всём, и не было бы вещества, и не было бы движения, была бы нирвана; если бы через вещество не проходила божественная сущность, то не было бы ни вещества, ни движения. [16]

Великая задача соединить жизнь в Боге – вечную с жизнью мирскою – здесь. [17]

Духовное и материальное – коромысло весов. [18]

Идеал. Движение к цели

Идеал – это путеводная звезда. Без него нет твёрдого направления, а нет направления – нет движения, нет жизни. [1]

Вера есть необходимое условие жизни. То, во что надо верить – тайна – есть условие всякой жизни – движения. Без тайны не было бы возможности движения вперёд к неизвестному. Если бы я был там, куда я иду, я не шёл бы. Движение к этому неизвестному и есть жизнь. Любовь к этому неизвестному есть вера. [2]

Избави Бог жить только для этого мира. Чтобы жизнь имела смысл, надо, чтобы цель её выходила за пределы этого мира, за пределы постижимого умом человеческим. [3]

Только отрешившись от знания близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность… [4]

Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребёнка. И ребёнок боится пчёл и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, что цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль и сладкий сок и приносит их в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании мёда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль и сок для выкармливанья молодых пчёл и выведения матки, что цель её состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другою, ни третьею целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели. [5]