Лев и монстр - [2]

— У нас разрешение на въезд, — страж протянул свернутую бумагу в окно и нас тут же пропустили.

Все шло по тщательно спланированному сценарию, поэтому выйдя из кареты я даже не взглянул на прекрасные фасады Парламентского Дворца и с опущенной головой, подгоняемый стражем, вошел внутрь.

— Смотришь в пол и делаешь, что тебе говорят, — страж напоследок окинул меня каким-то уж чересчур жалостным взглядом, ну, на какой был способен и вышел, оставив меня в одном из шикарных кабинетов чиновника. В углу стояли двое мужчин и оценивающе меня разглядывали.

— Посмотри, он действительно смуглый. Явно в роду были норбы, — сказал тот, что повыше.

«Были-были, даже не сомневайтесь».

— Так в этом же и вся прелесть задуманного. Ты представляешь, как взбунтует народ!? — радовался тот, что пошире.

— Но где вы его откапали?

— О, это еще один подарок судьбы, он преступник. Один из подпольных протестантов какой-то группы, — на это последовал громкий смех мужчин.

Да, я протестант и не какой-то там группы подпольных возбудителей закона, а самой известной и влиятельной под названием Голос народа. Вообще-то, я один из ее основателей, но им об этом лучше не знать.

— Давай ошейник, — толстун взял из рук товарища железный ободок, расстегнул его и направился ко мне.

«Это мне? Какая прелесть! Срочно хочу примерить!»

— А сработает? — засомневался высокий.

— Карл, обижаешь. Я лично у мастера заказывал, должно сработать, — и защелкнул на мне это прекрасное и неимоверно волшебное «ожерелье».

Мужчины затаили дыхание, да как собственно и я.

— Приказываю встать! — резкий и слегка писклявый голос толстяка заставил подняться. — Отныне я Грегори Виворт твой хозяин и ты подчиняешься только моим приказам!

— Да хозяин, — я послушно склонил голову.

— Ты будешь исполнять приказы женщины, на которую я тебе укажу, но настоящим твоим хозяином буду я, — его тонкий голос стал немного раздражать, интересно обязательно это все произносить с таким пафосом.

— Да хозяин, — тем не менее, нужно поддерживать образ раба.

— Превосходно! — просиял мой новоиспеченный рабовладелец.

— Невероятно! — изумился второй мужчина.

«Нет, мужик, это — неверобляхомухоятно!»

— Теперь мы сможем убить её в любой момент.

— И сделать это его руками.

«Ну, тут, мои хорошие, наши с вами мысли целиком и полностью совпадают и я даже рад, что сделано это будет моими собственными руками.»

* * *

Из кареты вышла невысокая фигура в форменном балахоне с накинутым на голову капюшоном. Это была женщина. Зайдя в здание Парламентского Дворца, она сразу же направилась в зал заседаний, где её наверняка уже ждали. Хоть женщина и опаздывала, но прекрасно знала, что никто не посмеет об этом ей даже намекнуть.

По дороге она сняла балахон и тем самым открыла окружающим свою личность, а потом с радостью наблюдала, как от неё отворачиваются встречающиеся коллеги. Нет, они, конечно, с ней здоровались, но делали это так, как будто кивок головой был случайным. Женщина всей кожей чувствовала их страх и ненависть к себе, от этого её лицо потихоньку начинало выражать брезгливость.

Как же они все её раздражают. Тупое, не имеющее своего мнения стадо. Но это ещё цветочки, а самые ягодки сидят вон там, в этом самом зале.

Женщина поправила строгую тугую гульку волос и открыла широкую дверь. Шум мужской ругани больно ударил по ушам, но привыкшая к таким делам женщина, твердой походкой направилась к главным трибунам. Там она огладила свой черный брючный костюм и, достав нужные бумаги, сильно стукнула в расположенный рядом гонг.

Все сто человек сразу же переключили своё внимание к трибунам и лишь шестеро мужчин, которые сидели выше всех, все еще о чем-то переговаривались.

— Приветствую вас господа, — начала она. — Сегодня я представлю вам новый законопроект церковных реформ, о которых я уже не раз упоминала. Хотелось бы начать с… — и понеслось, час нещадных распинаний закончился бурным всплеском возмущений со стороны мужчин.

— Этому не бывать … - крикнул самый смелый.

— Как можно!? Народ будет возмущен…

— Совсем о людях не думают…

И все в том же духе. Но женщина стояла с непроницаемой маской на лице, как будто знала, что всё равно будет так, как она скажет. И если честно, в этом никто не сомневался, ведь все её законопроекты в ближайшее время вступали в силу. Но к глубочайшему сожалению, они отличались особой строгостью и бесчеловечностью. И лишь главы парламента могли вносить изменения в её проекты, тем самым делая их не такими жесткими.

— Спасибо вам, госпожа Керри Бонстер за выступление и за ваш труд, — наконец сказал один из главных. — Мы рассмотрим ваше предложение и откорректируем его в ближайшее время. Можете передать его мне.

Один из секретарей тут же бросился к женщине, дабы принять из её рук бумаги и отнести их главам государства. Женщина лишь кивнула так ничего и не ответив, и уже хотела занять свое место в «змеином» зале, как один из мужчин перегородил ей дорогу с трибун.

— Одну минутку, госпожа Бонстер.

— Чего тебе Грег? — лицо женщины отразило усталость и скуку.

— А правда ли, что недавно на вас было совершено покушение? — очень громко спросил он, наверное, чтоб его вопрос было слышно даже в соседнем помещении.