Лев Гумилев: Судьба и идеи - [54]

. О том же говорил еще В. Ключевский, называвший Россию XVIII в. государством восточноазиатской конструкции с европейски украшенным фасадом.

П. Савицкий доказывал единство «Россия-Евразия» сложнее и подробнее. Он писал, что Русский мир «обладает предельно прозрачной географической структурой», что в этой структуре «Урал вовсе не играет той определяющей и разделяющей роли, которую ему приписывала (и продолжает приписывать) географическая вампука». Тундра, по его мнению, как горизонтальная зона, залегает и к западу, и к востоку от Урала; лес простирается и по одну и по другую его сторону; подобным же образом обстоит дело относительно степи и пустыни. Гораздо существеннее, считал Савицкий, географический предел «междугорий», т. е. пространств между Черным и Балтийским морями, с одной стороны, Балтийским морем и побережьем Северной Норвегии с другой. Из этих чисто географических констатации ученый делает весьма нетривиальный геополитический вывод: «Природа евразийского мира минимально благоприятна для разного рода сепаратизмов, будь то политических, культурных или экономических»299.

Здесь, казалось бы, легко поиронизировать над первым русским геополитиком, поскольку не оправдался и этот его прогноз – все виды сепаратизмов расцвели на этом «едином пространстве». Но, может быть, стоит задуматься над тем, что написано это было 70 лет назад, а не оправдывается пока лишь семь-восемь... Стоит так же иметь в виду, что провидцы говорили о тенденциях, а не о конъюнктуре.

Бесконечные равнины – это широта горизонта русского (а сейчас можно сказать – и российского) человека, размах геополитических комбинаций, постоянная миграция, непрерывная смена местообитаний. «Между неподвижной, оседлой Европой и кочевой бродячей степью, – писал С. Пушкарев, – является как своеобразный мир, полуоседлая, полубродячая Русь»300. Историк С. Рождественский образно называл бродячесть исконной характерной чертой сельского быта северо-восточной Руси, начиная с эпохи ее колонизации. Два встречных процесса шли в России: с одной стороны, от центра к периферии, шел поток русификации, а с другой, – от периферии к центру шел процесс «окраинизации» – возрождения национальных культур: татарской, узбекской, армянской»301.

Согласно Савицкому, природа Евразии подсказывает необходимость, даже зовет к политическому, культурному и экономическому объединению: «Громадная система равнин, именуемая российско-евразийским миром, как бы самой природой созданный колоссальный ассимиляционный котел. Тогда как в Европе и Азии временами можно было жить только интересами своей колокольни»302.

6.3 Выход на геополитику

Порожденная панмонгольским евразийским всеединством, Великая Русская Держава всецело была укоренена и этнографически, и географически, и политически в евразийском всеединстве.

В. Н. Ильин

Именно в пределах евразийских степей и пустынь сложился такой «унифицированный» во многих планах уклад, как быт кочевников на всем пространстве от Венгрии до Монголии и на всем протяжении истории от скифов до современных монголов. «Недаром, – писал П. Савицкий, – в просторах Евразии рождались такие великие политические объединительные попытки, как скифская (до P. X.), монгольская (XIII-XIV вв.) и др. Взаимное притяжение303 тут сильнее, чем отталкивание, здесь легко просыпается «воля к общему делу»304. Евразия как бы «предсоздана» для образования единого государства.

Говоря об уникальном положении России, о «чертах грандиозности» ее (формула П. Савицкого), мы неизбежно выходим на другую его формулу «Континент-океан». И здесь начинаются загадки. Знал ли первый русский геополитик труды «классика геополитики», англичанина Хэл форда Мак-киндера? Он дал известную формулу непримиримого противостояния континентальных и морских держав («всадник—моряк», «монгол—викинг») и неминуемо агрессивный путь преодоления этого противостояния Западом: тот, кто правит Восточной Европой, господствует над хартлендом305, тот, кто правит хартлендом, господствует над Мировым островом306, тот, кто правит Мировым островом, господствует над миром.

Если рассуждать теоретически, П. Савицкий мог знать эту концепцию, поскольку первая программная статья англичанина – «Географическая ось истории» – вышла в 1904 г. Возможно, и даже более чем вероятно, что они сталкивались друг с другом: в 1919 г., когда П. Савицкий работал в правительстве Врангеля, Маккиндер был назначен представителем Британской империи на Юге России и пробыл на этом посту два года.

Целью англичан (и Запада в целом) было раздробление России на ряд мелких государств, т. е. нечто прямо противоположное и враждебное «идее-силе» евразийцев, идее сохранения единой и сильной России. Парадокс истории: два крупнейших ученых, исповедовавших совершенно противоположные взгляды, оказались формально в одном лагере врагов советской власти.

Существенно отметить, что евразийство впервые в русской науке широко обратилось к геополитике. «Возможности геополитического рассмотрения – это пока что непочатая целина в русской науке, – отмечалось в одном из первых евразийских изданий. – Евразийство уже сделало кое-что в этом отношении, но сделанного совершенно недостаточно... Сопоставление данных общей и экономической географии с данными истории хозяйственного быта, этнографии, археологии, лингвистики еще почти не начато, между тем оно может дать совершенно не известный доселе синтетический образ России—Евразии»