Лев Гумилев: Судьба и идеи - [17]
Итак, все получилось и, может быть, вышло к лучшему. Место у церкви оказалось тихим, хорошим, а покоились рядом достойнейшие люди – историк и искусствовед, барон Н. Врангель и академик В. Ламанский, адмирал Г. Бутаков и скульптор М. Микешин, друг и соученик Пушкина Модест Корф и знаменитый издатель А. С. Суворин. Но еще более важным и символичным стало то, что могила Льва Николаевича оказалась совсем недалеко от раки Александра Невского – одного из главных его героев. Позже неподалеку, на братском кладбище был похоронен митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, и в этом была какая-то своя символика.
Действительно, все вышло к лучшему. Однако в истории с похоронами было нечто дикое, страшное. Только потом, через пару лет, я понял, что все это – унизительная «борьба за место» на кладбище – уже было, и было после смерти Анны Ахматовой. М. Ардов вспоминал: «Мы говорили, что могила Ахматовой будет предметом поклонения тысяч людей и т. д. А нам ответили, что кладбище в Комарове «перспективное» и должно развиваться в запланированном направлении, а посему на центральной аллее никого хоронить нельзя.... В конце концов все решилось в самый день похорон. Помогла, дай ей Бог здоровья, Зоя Борисовна Томашевская. Ее приятель, фамилия которого, если не ошибаюсь, была Фомин17, в те годы состоял в должности главного архитектора Ленинграда. Он-то и приказал местным деятелям прекратить сопротивление»18.
Еще вспоминается из того времени (1991–92 гг.) одна история, тоже тяжелая. На одной из телепередач популярного тогда А. Невзорова Л.Н. согласился причислить себя к «нашим». Слово «наши», думается, Л.Н. понимал гораздо шире, чем какое-то политическое течение, группа, блок; для него «нашими» были все, выступавшие за единую страну, против дальнейшего ее распада19, при этом была абсолютно не важна для него их национальность или прописка. Тысячи людей различных национальностей пришли в церковь Воскресения, где шло отпевание, заполнили Никольское кладбище. Но сколько раз это «приобщение к нашим» было помянуто Гумилеву в последние месяцы его жизни. Но вот что любопытно: невзоровские «наши» позвонили мне перед гражданской панихидой и спросили: желательно ли их присутствие в Географическом обществе? Оно было просто необходимо, поскольку мы боялись, что придется ограничить поток людей. Они пришли и на кладбище с красными повязками и обеспечили там порядок, за что мы были благодарны. Ни одна другая общественная организация своей помощи не предложила, хотя мы приняли бы тогда любую помощь.
Политика настигала Льва Николаевича даже в «нормальные годы», не говоря о проведенных вне Ленинграда. Хотя сам он говорил: «Я политикой не занимаюсь, сказать ничего о ней не могу, кроме одного. Желательно, чтобы политики знали историю, пусть в небольшом, но достаточном объеме. Не в специальном, а в общем...» Коронной фразой Л.Н. была: «Я не занимаюсь ничем, что ближе восемнадцатого века»20.
Человек, который всю жизнь занимался кочевничеством, далекими и давно исчезнувшими этносами, казалось бы, был застрахован от политических обвинений, от всяческих «измов», но увы... Застойные годы кончались, наступала «горбачевская перестройка» – 1985 год. Со страниц «Коммуниста» его заклеймил будущий «демократ» Юрий Афанасьев, приписавший Гумилеву «антиисторический, биолого-энергетический» подход к прошлому21. На «более низком уровне» шли статьи «штатного критика» Л.Н. – Аполлона Кузьмина, тоже «с марксистских позиций». Немного ранее, в 1982 г., критике Гумилева была по сути посвящена целая книга писателя В. Чивилихина, вышедшая массовым тиражом в «Роман-газете»; там Л.Н. клеймился как поборник агрессоров и завоевателей22. Все это уже было, все это бездарно повторяло недоброй памяти тридцатые—сороковые годы...
В антимарксизме он был обвинен еще на защите кандидатской, в 1948 г., когда его громил «заслуженный деятель киргизской науки» Александр Натанович Бернштам – один из доносчиков на Л. Н. Гумилев позже простил Бернштама: «Бог с ним..., он, в конце концов, и сам пострадал. Его обвинили в «пантюркистских настроениях», подвергли идеологической проработке, он с горя запил и умер»23. Самое дикое и нелепое в этих обвинениях заключается в том, что Гумилев никогда не был антимарксистом. В 1990 г. (подчеркиваю дату, т. к. в это время подозревать кого-то в желании «приобщиться» к марксизму было бы уже смешно) происходил диалог писателя Дмитрия Балашова и Льва Гумилева, из которого я позволю привести себе две реплики.
Д. Балашов: «Есть высказывание у Маркса в предисловии к «Критике политической экономии», быть может, самое гениальное у него – о том, что никакой связи между прогрессом экономики и развитием культуры нет и быть не может».
Л. Гумилев: «Я вполне уважаю Маркса – за это и аналогичные высказывания»24.
Я помню, как он радовался, найдя у раннего Маркса понятие Gemeinwesen25, которое, как ему казалось, вполне вписывалось в его теорию этногенеза. Это не было какой-то «мимикрией». Л.Н. был способен ошибаться, увлекаться, иногда блефовать, но абсолютно неспособен был подделываться. Последние слова, которые я услышал от него в Академичке, были удивительны, учитывая его судьбу, но справедливы: «И все-таки я счастливый человек: я писал то, что хотел, а не то, что велели...»
Чемодан с неправедными миллионами так близко — стоит только руку протянуть, и… Даже законопослушная ученая дама Агнесса Викентьевна не может устоять перед соблазном — ведь ей так хочется побывать в Италии! Увы, чемоданом интересуется не только она, некие серьезно настроенные личности устраивают за ним настоящую охоту. Но кто не рискует, тот не пьет Дом Периньон!Что победит в итоге — грубая мужская сила или хитроумная женская логика? Суждено ли героине увидеть вожделенные Рим и Венецию?..
В 1892 году в Вотском крае обнаружили труп нищего Матюнина. Тело лежало на болотной лесной тропе, ведущей из деревни Старый Мултан в соседнюю деревню.По предположению следствия, несчастный был «замолен» вотяками — принесен в жертву злому духу Курбану. Подозрения вызывало то, что труп был обезглавлен, а его грудная клетка опустошена. Говорили, что каннибализм — присущая именно этому народу особенность.Что же перед нами — «страшные» бабушкины сказки или жуткая реальность?На этот вопрос отвечали и не могли ответить три судебных заседания.
Санкт-Петербург. 1886 год.Собянская княжна Омар-бек стреляет в инженера секретной части Обуховского завода Лейхфельда.Как оказалась на рабочей окраине столицы великосветская красавица? За что она хотела убить молодого изобретателя? И убила ли?Эта реальная история любви, преступления и осуждения загадочной княжны взбудоражила общественность России. Газеты, публиковавшие отчеты с процесса, побили все тиражные рекорды Европы…
Книга издавалась без аннотации.=========================Описание (найдено в сети):Смешной детектив о том, как сантехник Авенир становится детективом и с успехом расследует подвернувшееся ему дело, связанное с вьетнамцами, живущими недалеко от него на пустыре. Детектив читается легко. Написан интересно и с юмором. Сюжет лихо закручен.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).