Лев, глотающий солнце - [53]
— А твоя карьера? — Съязвила Ольга.
— Совпадение. — Он выпил еще немного, глянув в окно: дождь и дождь. — Давай расскажу тебе байку. — Анатолий Николаевич часто потчевал собеседников всевозможными — иногда бесхитростными на первый взгляд, а иногда и сильно мудреными притчами, и Филиппов перенял эту особенность у него. — Слушай. Один мужик научился летать, а у него был сосед, Фома-неверующий. Вот мужик облетел вокруг церкви, народ столпился, вышел на крыльцо поп. Поп увидел и говорит: «Люди! Чудо!» А Фома ему: «Случайность». Ну, мужик во второй раз облетел вокруг церкви, народ опять возликовал, поп снова воскликнул: «Люди! Чудо!», а Фома скривился, сплюнул, говорит: «Совпадение». Ну в третий раз мужик облетел вокруг церкви, народ шапки ввысь покидал, поп руки в небо простер, закричал: «Люди! Воистину Чудо!», а Фома повернулся, шапку наземь бросил. «Привычка», — говорит.
— Ты это к чему? — не поняла уже захмелевшая Ольга.
— Ни к чему. Так.
Ночевать Ольга не осталась, позвонила своему хахалю, попросила заехать на машине, ее забрать. Приехал вскоре высокий, с простоватым лицом, вобрал Ольгу, растекшуюся по прихожей в огромные свои ручищи, это не тот, институтский, успел сообразить Филиппов, вынес из квартиры — и дождь смыл все следы, как пелось в популярной песне, нет не в песне, фильм такой был… Филиппов понял, что — пьян. Очнулся он на скамейке в парке, мокрый, замерзший и почти трезвый. Где-то неподалеку краснел глазок сигареты. Дождь перестал.
Филиппов тяжело поднялся, медленно побрел по влажной дорожке, то и дело в темноте попадая в лужи, пока не увидел фонарь и соседствующую с парком улицу. На ней желтели неоновые буквы: «Пионер». В этом кинотеатре работала когда-то Елизавета, а в этом сквере…А в этом сквере…Филиппов плюхнулся на последнюю на аллее скамейку — и глухо зарыдал.
И сразу, словно овеществленные образы его кошмарных снов, вылезли откуда-то два пропойцы, прилипли задами к его скамейке, дурнопахнущими губами стали бормотать какую-то несуразицу и клянчить выпивку, перемежая речевую невнятицу жалобами на тяжелое детство, один облапил Филиппову плечи и, гнусно задышав ему в ухо, попытался заскулить у него на груди. Филиппов, чтобы поскорее отвязаться от этих жутких ночных бесов, дал гнуснозадышавшему на водку — и тут же, точно магазин был прямо возле скамейки, под кустом, появилась бутылка, пропойцы оторвались от Филиппова и, отпав от скамейки, заплясали под выглянувшей Луной, пытаясь бутылку скорее открыть. И, открыв, почтительно передали водку Филиппову: он сделал два больших глотка, закашлялся, когда же через секунду, глянул на собутыльников — уже было утро, и рассвело, и он, совсем один, сидел на той же самой скамейке, напротив вывески «Пионер», а к нему, по аллее, от сизокрасного гравия которой шел легкий парок, приближался служитель порядка в синей форменной фуражке, так сказать.
Филиппов не стал дожидаться — и быстро вскочив, выбежал трусцой из парка. Так он бежал и бежал, перебарывая одышку, прямо до квартиры Анны и в семь утра позвонил ей в дверь.
Она то ли не удивилась, то ли, быстро все поняв, просто сразу его пожалела. Провела тихо в комнату, отпоила чаем. Была она в ночной — до полу — бледно-голубой сорочке с бантиком между маленьких грудей.
— А я, когда мент подошел, стал угрожать мне, говорю ему: «Гражданин начальник, чего вы собственно пристали ко мне, когда у вас на соседней улице только что трамвай переехал отряд октябрят?» А он мне…
Филиппов болтал и болтал, пока не заснул, медленно, уже во сне, сползая со спинки дивана. В уголках его губ запеклась белая слюна. Под глазами чернели круги. Одна нога согнулась в колене, отчего немного потертая джинсовая штанина обнажила несколько черных редких кустиков и синюю вену пульсирующую на щиколотке. От его носков шел тяжелый несвежий запах.
Очнулся он от бряканья колокольчика. Перед ним — на кресле — свернувшись в клубок — спала Анна, одетая во все белое: белые джинсы и белую рубаху мужского фасона.
— Вставай, мать звонит, — он потряс ее легонько за плечо.
Звоночек снова жалобно брякнул. Лучше бы свисток завела, почему-то подумал Филиппов, и то жизнь ее была бы повеселее — лежи себе да посвистывай. И тут же вспомнил. как в девстве прочитал» «Пеструю ленту» — и сильно-сильно напугался.
Анна проснулась наконец — и улыбнулась ему.
28
Во вторник я позвонила главрежу и попросила еще три недели за свой счет. Не могу никак продать злополучную квартиру, объяснила я. Не знаю уже, что и делать. Лютая тоска — и вообще…
— Только две — и баста. — Сказал он. — Не продашь — ставь на обмен. Уж на какое-то жилье здесь, но обменяешь. Тут Иванченко чегой-то имеет вам сказать…
Главреж сунув трубку моему другу, тоже художнику-декоратору, тут же на кого-то визгливо заорал — и пока мы с Иванченко говорили о моих трудностях, бабий голос его метался, как ведьма на швабре, по театру, то приближаясь и заглушая наш разговор, то отдаляясь и совсем исчезая.
В конце разговора Иванченко грустно пошутил:
— Может, приехать к тебе — пора раскрыть карты нашего давнего романа… Вот возьму две недели тоже — то-то шуму наделаем мы с тобой, прислав им всем прощальное письмо с острова Мальта. Ты ведь оттуда звонишь?
«Рудник» – это роман в рассказах, связанных не только общими героями, но и эпохой: Сибирь от середины ХIХ века до предреволюционных лет ХХ века и наших дней. В основе событий – судебное дело 1870-х годов на алтайском руднике при Колывано-Воскресенских заводах, польская каторга и иркутская ссылка, предреволюционные годы в Красноярске и красный террор в Хакасии. Высвечивая яркие судьбы героев, автор сумел, по словам писателя Михаила Щукина, воссоздать «настоящую картину прошлой жизни и судеб».
«Она, по всей видимости, была глуповата, раз влюблялась только в чужое мнение…».
«Кира боится оставаться с Артемкой одна, поэтому, когда муж- предприниматель занят делами в городе, а няня берет двухдневный отпуск, Кира обычно зовет в гости одинокую подругу Таню, учительницу начальных классов. А что, пусть поживет, хоть поест сытно да посмотрит, как люди живут, верно?».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.