Летящий вдаль - [2]

– Что за тип? – выдержав небольшую паузу, оглядевшись по сторонам и понизив голос, спросил бармен.

– Такого сложно не заметить, уж слишком он приметен. Ты, я вижу, человек немолодой, помнишь еще то время, сразу поймешь. – Собеседник многозначительно поднял палец к потолку. Палец был кривой, видимо, не раз его ломали, пытаясь получить ценную информацию. Опять эта информация!

– Приметы скажешь? Или думаешь, я мысли могу читать? – даже у осторожного бармена терпение может быть на исходе, тем более, когда клиент явно считает его за дурака. Или сам дурак.

Собеседник поморщился – тон Плесени ему явно не понравился. Но информация была важнее, а если что, поставить на место бармена всегда успеется.

– Байкер не появлялся здесь случайно? – Прямой вопрос, наконец, прозвучал. – Надеюсь, не надо объяснять, что это за зверь и с чем его едят?

Бармен кивнул, не переставая натирать потемневшую жестяную кружку сомнительной чистоты тряпкой. Представитель санэпидстанции, если бы он мог случайно оказаться здесь, поседел бы вмиг от ужаса. К счастью для одних и к сожалению для других, подобный класс людей давно вывелся.

– Много здесь людей ходит, всех и не упомнишь, – протянул бармен, мельком поглядев на беспокойные руки сидящего напротив за импровизированной стойкой, сколоченной из остатков мебели. Руки не предвещали ничего хорошего. Уж бармен-то за свою жизнь столько их повидал, научился разбираться. Руки убийцы, не иначе. Тем не менее Плесень, сглотнув слюну и скрыв беспокойство за привычным натиранием кружек, продолжил: – Бывает, за день не одна сотня. Всем подай, принеси, налей. Не всегда человека разглядишь в такой суете.

Первое впечатление часто обманчиво. Вертлявый неприметный собеседник с жиденькими волосами и руками убийцы недобро улыбался, а огромный как шкаф бармен с пальцами-сардельками вращал в руках кружки одну за одной. Но именно этой махине приходилось потеть и волноваться под ледяным взглядом худенького мужичка. Было в этом что-то комичное.

Минута молчания тянулась неприлично долго, затем клиент хмыкнул, улыбнулся еще шире, обнажая неровные обломанные зубы. Атмосфера немного разрядилась. По столешнице гулко прогремели патроны. Пять щелчков – пять патронов. Плесень проявил чудеса ловкости – еще не успел стихнуть звук, а самые популярные в две тысячи тридцать третьем году дензнаки исчезли, будто их и не было.

– Припоминаю, – бармен выдохнул сильнее, чем следовало. Вздох облегчения не скроешь, если не знаком хотя бы с актерским мастерством «для чайников». Факт не остался незамеченным таким бывалым и ушлым клиентом. – Был здесь вчера такой.

Клиент нахмурился. За щедрую плату можно бы и побольше информации предоставить, а тут словно клещами приходится вытягивать. Вот бы сейчас сюда настоящие клещи, да еще парочку особых инструментов, да комнатку со звукоизоляцией – пары минут бы хватило вызнать все, что необходимо. Нет, бармен определенно бесил все сильнее.

– Это все, что ты можешь мне сказать?

Слова, произнесенные с нажимом и нескрываемыми нотками раздражения, подействовали – бармен поспешно закивал.

– Говорят, его Веденеев вызывал. Дело какое-то у них. С Полисом связано. Но это все, что я знаю. Ко мне байкер не заходил, и, насколько я понимаю, больше ни с кем на станции не общался. Иначе мне было бы известно больше.

– Тогда откуда знаешь, что он вообще на станции был?

– Один человек верный рассказал, что смог услышать… Нет, имя его я тебе не скажу, и плата не поможет, – сказал и немного отодвинулся от собеседника – осторожность с незнакомцами нужна.

Клиента совсем не интересовал информатор – вряд ли тот будет знать больше. А начальник управления безопасности Конфедерации Печатников Андрей Павлович Веденеев должен принять меры предосторожности и оградить конфиденциальный разговор от лишних ушей. Самое главное он уже узнал – байкер вряд ли сейчас далеко. К тому же наверняка вернется еще раз, за окончательным расчетом – только дурак платит все деньги наперед. В крайнем случае придется браться за Веденеева, хоть это и сулит большие сложности: политика, мать ее, а здравый человек в это болото без особой нужды не полезет. А теперь нужно раствориться в толпе и сменить одну незапоминающуюся личину на другую. Он с сожалением посмотрел на бармена.

– Слушай, ты извини… Никто не должен знать, о чем мы тут с тобой только что беседовали.

Бармен не сразу расслышал в словах неизвестного угрозу. Пойми он на несколько мгновений раньше, и последовавшие за этой фразой события можно было бы предотвратить. Но вечерняя работа накладывает отпечаток – мозг в задымленном и пропахшем брагой помещении иногда позволяет себе холостые обороты. Руки реагировать все же начали, но было слишком поздно. Иногда даже мгновение – непозволительная роскошь.

Средь бела дня на оживленной станции решиться на убийство может либо самый отчаянный, либо полный придурок, либо чересчур уверенный в себе человек. Когда голова бармена разлетелась от выпущенной в лоб пули, тому было не до игр в угадайку, кто из означенных сейчас перед ним. Со стороны же неизвестный придурком не казался. Как бы там ни было, никто не решился встать у убийцы на пути или попробовать его остановить. Посетители забегаловки лишь ошеломленно провожали взглядом перешедшего с шага на бег невысокого человека, о чем-то оживленно беседовавшего пару минут назад с барменом, а потом неожиданно пустившего ему пулю в лоб из пистолета с глушителем. Этого недолгого всеобщего замешательства незнакомцу вполне хватило для того, чтобы скрыться с места преступления. Все выходы со станции перекрыли спустя пару минут, но убийцу так и не нашли, несмотря на то, что все вокруг перевернули вверх дном.