«Летучий голландец» профессора Браницкого - [22]

- Что вы имеете в виду?

- Отзыв научного руководителя на вашу диссертацию, Иванов!

- Не пожалейте об этих словах, - сказал бывший аспирант и вышел из кабинета.

29

Вот и еще один учебный год подошел к концу... Только россыпь втоптанных в пол кнопок и сиротливые подрамники, на которых еще вчера белели чертежи, напоминают об отшумевших защитах.

На столе перед Браницким - групповая фотография выпускников. С обратной стороны рукой Тани Кравченко написано: "Дорогому Антону Феликсовичу с уважением и любовью". Рядом свежий номер "Радиофизики" со статьей, которую рецензировал Браницкий ("Как быстро летит время!").

Вечером в институтской столовой состоялся выпускной банкет. Профессор грустно всматривался в неуловимо изменившиеся лица молодых людей: "Для них я уже прошлое..."

Домой Антон Феликсович отправился пешком, Таня и Сергей пошли провожать.

- Принципиальную разницу между человеком и машиной, - заговорил Браницкий, вспомнив семинар, - видят в том, что машина работает по программе. Это взгляд свысока. Вероятно, так думали патриции о плебеях, американские плантаторы о черных невольниках, "арийцы" о представителях "низших" рас. Мол, наше дело - составлять программы, а их - этим программам беспрекословно подчиняться.

- А разве не так? - спросила Таня. - И вообще, допустимо ли сравнивать машину с человеком, пусть невольником? Он ведь ни в каких программах не нуждается...

- Неправда, Татьяна Петровна. Стоит человеку появиться на свет, и его тотчас начинают программировать. Впрочем, генетическая программа руководит им еще до его рождения. Она предопределила сроки внутриутробного развития, наследственные признаки, безусловные рефлексы и инстинкты. И после рождения жизнь человека подчинена ей же, но это лишь одна из программ. Воспитание и образование...

- Тоже программирование, - закончил за Браницкого Сергей.

- Да замолчи ты, - рассердилась Таня.

- А что, разве тебя не приучали к горшку? А потом - держать ложку и вилку? Одеваться? Мыть руки перед едой? Антон Феликсович прав!

- Речь тоже основана на программе, - продолжал Браницкий. Грамматика, синтаксис... На каждый школьный предмет, на каждую вузовскую дисциплину - своя программа.

- Но ведь есть же такое понятие - свобода! - не сдавалась Таня.

- Свобода, за которую отдали жизни Байрон и Эрнесто Гевара, и "свобода" в понимании американского президента, свобода, утраченная узником, и "свобода", растрачиваемая бездельником, - что между ними общего?

- По-моему, свобода - это отсутствие всякого подчинения и принуждения!

- Значит, "свобода" делать пакости - тоже свобода? - снова вмешался Сергей.

- Рассуждая о "правах" и "свободах", нужно помнить, что "права" одного могут обернуться бесправием многих, что эгоцентрическая "свобода" делать все, чего душа пожелает, на деле означает насилие над другими людьми.

- Да согласна я с этим, Антон Феликсович! У меня по философии пятерка. Но вот идеалисты считают, что свобода личности состоит в независимости ее сознания от объективных условий, метафизики противопоставляют свободу необходимости, волюнтаристы проповедуют произвольность человеческих поступков, фаталисты же убеждены в их предопределенности. А как считаете вы?

- Что толку провозглашать: "Мое сознание ни от кого не зависит - это и есть подлинная свобода"? Свобода, которую нельзя воплотить в действие, фиктивна. А если свобода заключается в том, чтобы упрямо противиться необходимости, - она попросту глупа. Произвол вообще несовместим со свободой. Предопределенность же поступков, если допустить, что она существует, исключает возможность выбора, а без нее какая свобода!

- Поэтому мы и говорим о свободе как о познанной необходимости, да?

- И еще нужно осознать, что прогресс человечества все более ограничивает свободу индивида, которому поневоле приходится подчинять свои личные интересы неизмеримо более важным интересам общества.

- А если общественное устройство несправедливо? - спросил Сергей.

- Тогда и говорить не о чем... - нахмурился Браницкий. - Так вот, мы придумали для машины первоначальную программу, а для нас ее предусмотрела природа. Человек в ходе исторического развития занялся самопрограммированием, начнет совершенствовать свои программы и машина.

- Позволят ли ей это? - с сомнением сказала Таня.

- Рано или поздно - да. Уже существуют самоусовершенствующиеся и самопрограммирующиеся машины. И коль скоро человек доверил машине усложняющийся интеллектуальный труд, то по логике вещей будет вынужден доверить и совершенствование программ.

- Под своим контролем, разумеется?

- Вот здесь и возникают социальные проблемы. Что за человек воспитает машину, какое наследие передаст ей?

- А возможность бунта машин? - добавил Сергей. - Если машина выйдет из-под контроля...

- Почему обязательно бунт? - возразила Таня. - Ну, пишут об этом на Западе, пугало из машины сделали, а сами возлагают на нее ответственность за судьбы человечества, ждут, что она все предусмотрит и предпишет, как лучше... А я вот о другом думаю. Допустим, машина унаследовала добродетели человека, но убереглась от его пороков...