Летучий голландец - [77]

Хорошо, что было плечо, чтобы выплакаться.

Еще в Паттайе она начала посещать шоу трансвеститов и даже подружилась с одним, хотя, может, лучше сказать — одной? В общем, одной такой симпатичной особой, приехавшей откуда-то из Северной Европы, и нашедшей, как и она, прибежище в этом постоянном размягчающем тепле.

И с Мэри-Энн она тоже встретилась в Паттайе, хотя сама уже жила на островах.

Просто так получилось: отец написал, что родственники прилетают на две недели и он ей кое-что послал.

Лучше бы не посылал, слишком долго и навзрыд она ревела после той случайной встречи с Мэри-Энн, а потом вдруг укусила Берни в плечо так сильно, что он завопил и легонько ударил ее по щеке — ему еще сегодня участвовать в шоу, а с укусом на плече это не cool!

А потом простил — ведь они были настоящими друзьями. Она никогда не спала с ним ни как с мужчиной, ни как с женщиной. Они любили смеяться и ходить, взявшись за руки, как это принято в Паттайе, — смешно глядеть, как пожилые белые хрычи таскаются по улице за руку с миниатюрными и такими нежными, кажется, сейчас взлетят и растворятся в воздухе, тайками.

Они тоже вот так брались за руки и шли куда-нибудь вечером по Walking Street, если, конечно, Берни был свободен… Но больше этого не будет, никогда не будет — она только что посадила его на автобус до Бангкока, точнее, прямо до аэропорта Донг-Мыанг. Берни срочно надо домой, что-то с матерью, не надо думать о самом плохом, сказал он ей, впервые представ в мужской одежде, без макияжа, сняв свой роскошный, цвета воронова крыла, парик.

— Ты и не думай! — ответила она.

Он беззащитно улыбнулся и пошел в автобус, направляясь в мир, где выпадает снег и всегда много проблем, а она, не дождавшись, пока автобус отъедет от неказистого паттайского автовокзала — туалеты здесь чем-то напоминают родные, российские, хотя это понятно, туристы редко приезжают сюда, их доставляют прямо в отели, а тут местные, так что туалеты можно не вылизывать до блеска, — села в тук-тук и поехала обратно в город, смотря на серое нависшее небо: низкий сезон закончится лишь через месяц, на Пхукете сейчас тоже дожди и такие течения, что даже плавать запрещено!

Надя вышла на Walking Street, было темно, опять шел дождь.

Милый Берни был так добр, что оставил ей ключ от квартиры.

Каморка из двух комнат с маленькой кухней.

Ванная и туалет.

Когда будет уезжать, то ключ оставит у домовладельца.

Сегодня ей не хочется готовить, лучше поесть в городе.

Можно зайти в «Royal Garden Plaza», там на первом этаже «Salad Ваг», где хорошо готовят «том-ям».

Начавшая идти на убыль луна внезапно проявилась на серо-черном, почти уже ночном паттайском небе.

Надя прошла мимо фонтана и с удивлением посмотрела на колготящуюся между струй ребятню — странно, но даже в сезон дождей фонтан работает, будто воды мало!

Потом, мельком взглянув на словно врезавшуюся в фасад дома копию маленького красного самолетика в натуральную величину, вдруг решила пройтись по торговым залам и лишь затем что-нибудь перекусить: она не очень любит шопинг, но временами на островах ей его не хватает.

Откровения шопинга

Вообще-то «Royal Garden Plaza» — место дорогое, хотя давно известно, что подобные заведения не столько для покупок, сколько для бесцельного фланирования.

Банан ничего этого, естественно, не знал.

Ни про покупки, ни про фланирование.

Он просто нырнул в одну из дверей и сразу же почувствовал морозящее дыхание кондиционера. Появилась мысль развернуться и выскочить обратно, в тепло, но снаружи вновь разразился тропический ливень, так что ничего не оставалось, как вспрыгнуть на эскалатор и поехать на второй этаж.

Сойти с ленты и медленно пойти вдоль серебристо-серых стен, минуя витрины бутиков и ощущая себя полнейшим идиотом от того, что вдруг оказался в самом неподходящем для себя месте.

Местных почти не видно, да и вообще посетителей немного — впереди тащился бритоголовый верзила в кроссовках, навстречу медленно двигалась пожилая пара типично скандинавской наружности, да еще несколько человек маячили за ярко освещенными витринами с ювелирными украшениями.

Максим терпеть не мог магазины.

Дома он предпочитал по ним не ходить.

Хотя дом — это где?

Как говорил Джордж: «Жизнь — дурацкий бег за неведомым, вот только бежать лучше на фоне роскошных пейзажей!»

Значит, дом всегда там, где ты сейчас.

Пейзаж за окнами невнятен, зато внутри все серебристо-серое — стены, потолок, даже гул кондиционера кажется серебристо-серым, не говоря уже о нагоняемой им совсем не тропической стуже.

Совсем скоро руки у Банана заиндевеют, и не только руки.

А потом он покроется льдом, не белым, не голубым, а таким же серебристо-серым, плотным, без пузырьков воздуха внутри.

И застынет, не в силах сделать ни шагу.

То ли у этой витрины, то ли — у следующей.

За этой какие-то шмотки, мило смерзшиеся аккуратной глыбой. Банан проскальзывает мимо, но шмотки этим недовольны — они склабятся вслед, фырчат, наглеют, пожилая пара останавливается в недоумении, но потом также вальяжно продолжает свое фланирование по торговым рядам. Максим пытается согреться, но изо рта валит пар, глаза ищут рубильник кондиционера — бесполезно, он явно включается с центрального пульта, тот скорее всего в подвале, в подсобном помещении, или же в одном из маленьких коридорчиков, отползающих скрюченными щупальцами то влево, то вправо…