Летописец - [29]

— Ты должен выиграть, иначе беременная Ильга не сможет родить.

Спрашивается, какая Ильга? Какое отношение эта Ильга имеет ко мне? Почему я должен переживать о том, сможет ли она родить или нет? Полный бред. У меня сложилось впечатление, что знахарка решила утянуть из неволи всех сирых и убогих. То есть номинально я стану их хозяином, а фактически они будут благодарны Миде за свободу, и я там только в качестве мебели.

Честно сказать меня это не очень устраивало, но лично я на Земле не занимался ведением хозяйства, скинув хлопоты по дому на плечи жены. Да, я умел готовить пищу, но разносолами себя не баловал. Зачем? Я по своей натуре не гурман, а сторонник фразы: «Нужно есть, чтобы жить, а не наоборот». Поэтому и в шестьдесят лет Михаил Евгеньев не обзавелся брюшком и выглядел крепким мужчиной. Хотя, если сравнивать с магом Костóнтисом, то тут писатель с Земли явно отстал от летописца из другого мира.

Но если смотреть на вещи реально, у натуральных качков не бывает настолько развитой мускулатуры. Перекаченные мышцы есть только у «химиков» применяющих стероиды и гормональные препараты. Не понятно, как такого эффекта достиг маг, но мне придется долго и упорно тренироваться, чтобы поддерживать фигуру на должном уровне. Хотя о чем это я? Мне бы до заката дожить, а то опять насмешу Всевышнего планами на будущее.

Положа руку на сердце, могу признаться, что меня смущает мое нынешнее поведение. Непонятная импульсивность, неожиданные всплески гормонов, повышенная агрессивность, странная радость от того что я оказался в чужом теле на другом краю Вселенной. Вот спрашивается, чему тут радоваться? Но меня распирает от оптимизма. Постоянно хочется покуражиться. Такое впечатление, что личность мага включила режим самоубийцы и ищет самые опасные места, где я благополучно завершу карьеру легендарного героя. Так нельзя. Я хочу жить. Надо как-то угомониться и использовать шанс вернуть мага в родной мир. Глядишь, и я проснусь в собственной постели. Но это потом, а пока…

Пока наступил полдень, и жители собрались на площади перед дворцом. Там же я заметил делегацию из поселения племени ивергов. Рядом со старостой стояли несколько воинов в доспехах и какой-то облезлый старичок в шкурах. В аурном зрении он отображался как потенциальный волшебник. Его сияние было значительно тускней, чем у того же одноглазого ведуна, но в сравнении с остальными ваннами он был словно прожектор против ручного фонарика.

Я стоял рядом с конем и разглядывал толпу. Люди переговаривались и указывали на меня пальцем, но я не понимал их речей, потому что посох находился у знахарки, а она не торопилась его возвращать. Вскоре появился конунг и его племянник. Чуть в стороне стояла королева Фая со свитой. Жена Аль-йорда с презрением поглядывала на меня и мою новую невольницу. С Эйтелины сняли цепи и ошейник, и хотя она оставалась в старом платье, вид бывшей рабыни говорил о том, что воля женщины осталась несломленной.

Вскоре появился одноглазый ведун и что-то спросил. Ему ответил облезлый старик в шкурах и, указав на меня рукой, начал что-то доказывать толпе. Знахарка подошла ко мне и, вложив в ладонь посох, быстро перевела обличительную речь ставленника племени ивергов. Ничего интересного не прозвучало. По его словам я колдун, который при помощи мерзкой магии лишил жизни свободных ваннов. В доказательство моих противоправных действий племя ивергов выставляет на суд богов троих бойцов, которые докажут, что я злыдень и не заслуживаю жизни.

У меня возник вопрос, если люди хотят убедиться, что мечом можно разрубить от плеча до пояса, то зачем надели доспехи и взяли в руки щиты? Для чистоты эксперимента воины должны выглядеть так же, как и те ванны с дороги. Мида перевела мои слова, и в толпе начался гомон. Простые люди действительно хотели проверить, смогу ли я разрубить человека пополам. Но вождь племени ивергов и так знал, что это возможно. Он устроил этот цирк с одной целью, лишить конунга поддержки народа, мол, без колдуна Аль-йорд бы не победил земляного дракона. Вероятнее всего Кор-иверг опасался что я стану на сторону Аль-йорда и тогда ему не видать местного трона, как своих ушей. Ох уж мне эти интриги власть имущих. Вечно они строят друг другу козни, а страдают ни в чем неповинные люди. Так было, есть и будет. Я обычно старался держаться подальше от начальства и поближе к кухне, но это не всегда получалось. Вот и сейчас я оказался в самом центре этой дурно пахнущей ситуации. Я заявил, либо воины снимают доспехи, либо тогда не стоит ждать разрубленных тел, так как деревянный щит можно только расколоть, но при этом теряется сила удара.

В толпе загомонили. Все хотели поглядеть на то, как Мих-Костóнтис покажет умение берсерка и разрубит врагов пополам. Кор-иверг дураком не был и не пошел на поводу у народных масс. Он заявил, что я могу убивать его соплеменников как пожелаю, и никто не настаивает на эффектных приемах.

Я, признаться честно надеялся на то, что воины снимут броню и почувствуют легкую неуверенность, но не судьба. Однако я выиграл свободу маневра и мне необязательно рубить воинов, прилагая максимум усилий. Это позволит использовать своеобразную тактику боя, которую показывал один кавказец из команды каскадеров. Он практиковал джигитовка и спрыгивал с седла скачущего жеребца в разные стороны, при этом не задерживался в одном положении дольше, чем несколько секунд. Я попробовал научиться таким фокусам, но мой рост и вес сыграли тогда со мной злую шутку. Кабардинский жеребец, на котором гарцевал тот каскадер, привык к всаднику среднего роста. Когда на него взгромоздился бугай ростом сто девяносто сантиметров и весом за сто килограмм, то мы не достигли взаимопонимания, и я при падении чуть не свернул себе шею. Нынешний вороной имеет широкую грудную клетку и мощные задние ноги. Он привык таскать на спине рыцаря облаченного с ног до головы в кольчугу. Есть вероятность, что мои нынешние габариты не покажутся коню слишком большими и тогда мне удастся повторить на практике то, чему меня учили в теории. Как говорил мой давний знакомый: «Будем посмотреть».