Летописец - [24]
— Сейчас ты меня понимаешь?
— Да.
— Хорошо, — удовлетворительно кивнул Аль-йорд. — Ведун сказал что ты уйдешь из наших земель через несколько зим. Боги возлагают на тебя большие надежды и не мне противиться их воле. Я благодарен тебе за спасение от земляного дракона, но пока приблизить тебя к себе не могу. Свободные ванны не поймут меня. Ты чужак. Ты не понимаешь наших речей и не знаешь обычаев. Ты доказал что настоящий воин. Победить медведя в одиночку могут только великие герои. Как сказал Цуц, на охоте ты не колдовал, а бился честной сталью. Это хорошо. Но на дороге ты разрубил воина, который прикрылся мечом. Даже мой племянник так не может. Тебя не примут в нашем обществе, если ты будешь наводить порчу. Свободные ванны сторонятся колдунов.
— Я был верхом на обученном коне, а если умеешь бить с седла, то удар получается гораздо сильнее, — возразил я. — В вашей стране мало магии. Мне приходится экономить, чтобы потом не остаться беззащитным. С тех пор как мы покинули древние камни и сели на дракар, я ни разу не использовал магию.
— Ведун сказал, что ты захочешь вернуться туда, — кивнул конунг. — Я согласен с твоим решением и дам тебе коня, рабыню и раба, но есть одно дело, которое придется решить.
— Какое именно дело?
— Люди из поселения ивергов посчитали смерть тех воинов на дороге колдовством. Они будут возмущаться, и требовать доказательства того, что битва была честной, — «обрадовал» меня конунг. — Я хочу спросить, ты сможешь так же разрубить человека на две части?
— Если я буду на том же вороном, то можно повторить, — задумчиво произнес я.
— Почему именно на вороном? Он же не жеребец!
— Это дестирэ — специально-обученный для сражений конь. Он знает команды и легко выполняет мои приказы. Если знать, как им управлять, то сидя в седле можно стать очень опасным противником для пеших воинов, — заверил я и тут же осекся. Не знал, что я ко всему прочему стал хвастуном.
— Это хорошо, — кивнул конунг. — Завтра три воина из того поселения выйдут против тебя. Ты должен их победить так же быстро, как предыдущих. Надо разрубить хотя бы одного из них от плеча до пояса, чтобы никто не усомнился, что это был честный бой.
— А это ничего, что первый убитый мною воин не знал чего от меня ожидать, в то время как эти трое понимают, с кем имеют дело?
— Покажи, что ты, прежде всего воин, и только потом колдун, — пояснил Аль-йорд. — Ванны должны видеть в тебе берсерка и забыть о том, что ты кидаешь огненные шары. Только так они примут тебя.
— А разве три новых трупа могут порадовать жителей поселения? Ведь у вас наверняка существует кровная месть, — выразил сомнения я. — Если в открытом бою они не смогут меня одолеть, где гарантия что они не стрельнут из-за угла?
— Ты боишься? — изобразил удивление конунг.
— Опасаюсь, — усмехнулся я. Думаю, не стоит уточнять, что эта идея с тройным поединком меня сильно напрягает. — Мне придется платить виру, а местных денег у меня нет.
— Я выделю тебе серебро из твоей доли добычи, — утешил Аль-йорд. — Мясо земляного дракона чего-то стоят. Ведун сказал, что если обработать шкуру, то из нее получится одежда крепче, чем кольчуга. Я распоряжусь, чтобы тебе дали отрез. Но это только после твоей победы. В завтрашнем поединке ты будешь в том же, в чем был сегодня…
— Я не понял, они будут нападать на меня по очереди или все сразу?
— Я уверен, что они предпочтут второй вариант, — сказал Аль-йорд. — Но ты будешь на вороном. Я дарю тебе его без всяких условий, хотя, если ты сможешь укротить гнедого, то и его сможешь забрать.
— С чего такая щедрость? — полюбопытствовал я.
— Это было мое слово. После третьего покалеченного конюха, я пообещал отдать этого злобного жеребца любому, кто оседлает эту скотину. Даже Цуц пытался, но после неудачи хотел отрубить ему голову, — с усмешкой сказал конунг. — А мне этого жеребца подарили в знак уважения. Наверное, рассчитывали на то, что я сверну себе шею. Тонкий ход. Вроде как подарок ценный, а на самом деле ничего не стоит. К тому же после могут пустить слух, что если я не справился с жеребцом то, как могу управлять племенами?
— Хм, дипломатия, мать ее так, — хмыкнул я. — Не обещаю, что мы с гнедым подружимся, но то что я попытаюсь это факт. Но только давай после завтрашнего боя, а то выходить на поединок с отбитой пятой точкой совершенно не хочется.
— Разумно, — согласился Аль-йорд. — Если ведун прав, то боги не позволят тебе погибнуть, а значит, с тебя снимут обвинения в колдовстве. Летом мы пойдем в поход, и если отношение ваннов к тебе улучшится, то я позову тебя с собой. Мы пока не решили, куда идти, но думаю, добыча будет знатной.
— Я обдумаю твое предложение, — ответил я. — С некоторых пор я перестал загадывать и строить планы на будущее. Сейчас настал такой момент, когда просыпаясь утром, я не уверен, что усну вечером. Пусть все идет своим чередом.
— Ты мудрый человек Мих-Костóнтис. Твоя задача на завтра: убрать из имени прозвище — колдун и оставить только берсерк. После победы я подарю тебе шкуру медведя. Это будет не тот зверь, которого ты убил, но когда его шкуру обработают, мы их обменяем, — заверил меня конунг.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Быть целителем — престижно. Стоит возложить руки на раненого героя — и вот он уже здоров, а тебе воздают почести и славу. Так представляла свою профессию молодая гномка, отправляясь на учебу в столицу. Однако, реальная практика на скорой помощи оказывается совсем не такой романтичной: пьяные бродяги, драки гномов, маги с психозами, бунтующая эльфийская молодежь, и всё это — в режиме постоянного аврала, а начальник — настоящий зверь!
Мир постоянно содрогался во множестве войн. Не имело значения, каким именно был повод: будь то нерешенный спор или же давно поглотившая разум злоба и месть, деление плодородных и богатых территорий или же многовековой конфликт между парой крупнейших государств. Даже боги и древние расы, что некогда населяли мир до людей, погрязли в пучинах сражения… Войны были всегда, сколько помнил себя мир со своего сотворения… Тогда сможет ли он преодолеть этот нерушимый и давно установленный закон? Обладая невероятной силой и волей, но не имея желания проливать чужую кровь… Обладая возможностью взять в свои руки пол мира, но не имея желания править… Сможет ли он, что не жаждет ни огромной власти, ни чарующей славы, ни несметных богатств, уйти от упрямой судьбы, что следует за ним по пятам?
Юрос и Антиопия разделены непроходимыми морями. Но раз в двенадцать лет, во время Лунного Прилива, вода опускается и открывается мост Левиафана, соединяющий восток с западом на короткие два года. Этого времени хватит, чтобы боевые маги Юроса навсегда поработили мир Антиопии. Но в этом плане появляются непредвиденные обстоятельства – трое эмигрантов из Антиопии, оказавшиеся в самом сердце Юроса. Они – единственное спасение для своего края и гибель для захватчиков. Грядет новый священный поход. Император Юроса собирает все силы, ненависть и подлость в армии боевых магов.
Не в добрый час столкнулись рассказчик и его друг Серега Трехтонник с какой-то городской сумасшедшей… которая оказалась ищейкой Старьбога.
Он отчаянно не хочет верить в пророчество, говорящее, что Она предназначена ему судьбой, его истинная пара. Она отчаянно в Него влюблена, но страшится той опасности, что таится в Его волчьих глазах.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.