Летописец - [14]
Не знаю почему, но я разозлился. И надо сказать не просто, а как-то по-особенному. Я зарычал и, схватив навалившегося на меня Уля-найденыша за локти, резко откинул в сторону. Он отлетел от меня, кувыркаясь по земле, и когда поднялся на ноги, его взгляд выражал недоумение. Я прыжком вскочил на ноги и провел серию ударов по корпусу. Сначала он защищался, ставя блоки, потом попытался провести бросок, чтобы снова перевести борьбу в партер. Я вместо того чтобы встретить его коленом, как бы это сделал каратист, почему-то наклонил корпус в его сторону и отведя назад ноги, обхватил туловище противника. Получилось, что я находился над ним, и его голова оказалась у меня подмышкой.
Во всех спортивных соревнованиях запрещено бить по затылку, но я совершил несвойственный для себя поступок и нанес удар локтем в основание черепа. Если ударить в эту точку даже буйволы теряют сознание, а приятель Цуц-йорда хоть и был большим, но оказался не крепче молодого бычка. Тело противника обмякло, и я рывком поднял его над головой. Если уронить его на колено, то будет свеженький трупик. Как поступить? Мне почему-то хотелось проделать такой фокус, но я сдержался и посмотрел на конунга.
Аль-йорд с напряжением взирал на поединок, и было видно что он обдумывает варианты. Отдать прямой приказ на ликвидацию или обождать? Теоретически я завоевал уважение воинов честной победой. Если меня истыкают стрелами на глазах свободных ваннов, то это будет не форс-мажор, а подлое убийство гостя, которого от имени конунга пригласил Цуц-йорд. По земле пройдут слухи о неблагодарности Аль-йорда. Во что выльется дурная слава пока неизвестно, но однозначно ни к чему хорошему это не приведет. Он махнул рукой стрелкам, и они опустили луки. Увидев это племянник радостно заголосил:
— Колдун Костóнтис — берсерк! Цуц-йорд — берсерк, Костóнтис — берсерк!
Ванны дружно подхватили клич, и мне пришлось аккуратно опустить поверженного Уля-найденыша на землю. Если бы я его добил после признания победы, то это бы посчитали преднамеренным убийством их сородича. За такое только смерть, так что искушать судьбу не стоит.
Цуц-йорд подошел ко мне и похлопал по плечу. Он начал говорить и я, подхватив посох, понял, что он предлагает сходить на совместную охоту. Рыжий детина указал на разодранную шкуру медведя, которую вытащил из-под лавки гребца. Интересно, а почему на битву с вараном он не надел эту своеобразную накидку? Ведь берсерки обычно ходили в бой, облачившись именно в шкуры. Я попытался вспомнить, видел ли этот меховой коврик ранее и осознал, что накидка действительно валялась около камня, где варан жевал конунга. Вероятнее всего сначала ящер напал на Цуц-йорда и его язык ухватил шкуру, вместо тела. Осознав ошибку, варан атаковал другого потенциального волшебника, то есть Аль-йорда, а когда прибыл Костóнтис, переключился на мага. Получается, что медвежья шкура спасла племянника конунга от увечий.
Мне вдруг стало интересно, почему он назвал меня берсерком? Я вроде сушеные мухоморы не грызу, Костóнтис тоже не был замечен за таким деянием. С чего это вдруг Цуц-йорд решил, что я подвержен вспышкам «священного неистовства»? Однако задать вопрос без знания языка у меня не получится. Будем надеяться, что конунг завершит попытки устроить мне несчастный случай и я смогу выучить местную речь.
Неожиданно ко мне подошла знахарка и с любопытством рассматривала посох. Она поводила ладонью вдоль него и, притронувшись пальчиком к камню расположенному на вершине, радостно улыбнулась. Она что-то сказала, и в голове у меня зазвучал перевод:
— Колдун, ты меня понимаешь?
— Да, — ответил я почему-то на языке мага.
— Хорошо, — кивнула седая женщина. — Конунг тебя опасается. Ты чужак. Он сказал, что ты кидаешься огнем. Это правда?
— Да, — подтвердил я.
— Это было какое-то оружие? Этот посох?
— Нет, — усмехнулся я и отрицательно покачал головой. — Этот посох облегчает взаимопонимание между людьми. Огонь сделал я сам.
— Я так и думала, — кивнула знахарка. — Ты должен поклясться, что не применишь в городе конунга огонь.
— Если на меня нападут, то мне придется сжечь врагов, но просто так я не стану использовать силу, — заверил я.
— Клянись богами, — потребовала старушка.
У меня появилось желание послать ее куда подальше. С чего вдруг она решила что может чего-то требовать? Хотя конунга можно понять, я бы и сам остерегся тащить в дом человека страдающего пироманией. Кто знает, что перемкнет в голове чародея? Вдруг колдун захочет развлечься, спалив город? А с другой стороны для меня это выход из сложного положения. Ведь я пока не умею создавать огненный шар или копье и, сославшись на клятву, можно официально отказаться от использования заклинаний, например, по просьбе того же конунга. Мол, сам виноват в том, что я не колдую по твоему приказу. При этом я могу поставить условие, что если на меня нападут, то пожар в квартале устрою нешуточный. Так что со мной рекомендуется жить дружно.
Условия я озвучил и клятву произнес. Конунг скривился, так как знахарка переводила ему мои слова, но ненадолго задумавшись, кивнул. Племянник радостно похлопал меня по плечу и снова завел речь о совместной охоте на медведя. Ох, чует мое сердце, что скоро меня ждут непростые деньки. Хотя если смотреть с другого ракурса, то у меня пока что все идет хорошо. Я не угодил в желудок варана, не погиб в поединке от несчастного случая и главное, знахарка обещала научить меня местной речи, а конунг познакомить с толмачом, знающем несколько иных языков. Можно сказать что начало плодотворной жизни попаданца положено, осталось только ускорить научно-технический прогресс и завести гарем. Шутка конечно, но мне нужны средства, на которые можно жить, так как входить в свиту Цуц-йорда и тем более в команду конунга я не собираюсь. Но это потом, а пока надо просто попытаться устроиться в этом мире.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.