Летопись - [4]

Внезапно проснулся Добрыня:

- Ну что, братва, по бабам?!

Добрыня попал в точку. Тридцатипроцентная скидка не прошла даром, и братва восторженно заревела. Только Аввакушка, всхлипывая, искал по впалой груди пропавший крест.

- Так, - жестко сказал Илья. - Тут неподалеку монастырь! Женский.

Богатыри с шутками да прибаутками сами не заметили, как заблудились в лесу.

- Где ж тот проклятый монастырь?! - возмутился Хряк. - Сколь протопали, а конца не видать.

- Ты, Илюша, по пьяни-то не напутал чего? - обеспокоенно спросил Алеша.

- Господи, грех какой! - пискнул Аввакушка. - В ночь-то на Купалу! Нашкодишь - не отмолишь потом!

А вокруг действительно стояла удивительная волшебная ночь. С треском расцветали папоротники; по отрогам Кудыкиных гор бегали бегучие огни.

- Красота-то какая! - испуганно сказал Хряк.

- Как бы нам тут чего не отломилось, - озираясь, пробормотал Добрыня. Алеша изловчился и схватил расцветающий папоротник. Тот аж ойкнул.

- А-а-а! Вещуй дорогу! - обрадованно заорал Муромец, забирая цветок у Поповича.

- Да поживее!.. - разочарованно добавил тот.

Цветок стал вещать на юго-запад.

- Брешешь, сволочь, половцы там, - Илья, как старый секач, чувствовал опасность.

- А куда надо? Ай, больно же!

Илья шепнул что-то на ухо цветку и покраснел.

- А, так бы сразу и сказал! - развеселился папоротник. - Знаю я тут одно место, пальчики оближешь!

- Ты его, Илюша, покрепче держи. А может, дай я снесу? - попросил Алеша.

- Накося выкуси, - ответил Илья и попер в темноту. За ним двинулись остальные. Шли недолго.

- Тут, - сказал цветок и притух до интимного полумрака. Открылась поляна, посреди которой на пне сидела голая девка. Муромец присмотрелся.

- Пойдет, - наконец, сказал он и решительным щелчком отбросил цветок в сторону. Папоротник прошмыгнул у Алеши под ногами и бросился догонять своих.

Василиса никак не ожидала такого количества женихов. Она пронзительно взвизгнула и кинулась прочь. Алеша не менее пронзително свистнул, и бравый квинтет ринулся вдогонку.

! - Дима, вы все уложили? - спросил Гарин.

- Все, Петр Петрович, кроме "Беломора". Сколько возьмем?

Гарин поморщился.

- А, скажем - забыли. Поехали!..

! Голая Василиса опрометью бежала через деревню к родительскому терему. Подлетев к тесовым воротам, она принялась колотить в них пятками, стыдливо прикрывая срам от блудного глаза. Бабка Ярославна выглянула на шум из светельного окошка; увидев внучку, она расплылась в задумчивой улыбке.

- Эх, - мечтательно сказала себе Ярославна, - у меня самой в девичестве, прости господи, чего не бывало! Пойти, что ль, отпереть? Ох, поясница!

Василиса продолжала стучать и вопить под окнами. Спросонок, тяжело шлепая босыми ногами по навозу, к воротам бежал князь-отец. В луже посреди двора кимарила пестрая супоросая свинья. Князь споткнулся о свинью и сломал ей копчик.

Наконец, Василису впустили. Князь обомлел, увидев такую срамоту на своем подворье.

- В монастырь!!! - заревел он. - В монахини! В Христовы невесты! Приданого - воз дерьма! Проститутка!..

Тут его хватила кондрашка.

! Перепетуй, широко улыбаясь, достал из мешка притихшего черта. Черт выглядел неважно и жалобно шевелил лапками. Дима Свинякин отпрыгнул назад и выхватил шпюк. Вообще-то хрононистам не полагалось иметь оружия, но детский шпюк оружием мог считаться лишь с большой натяжкой, и начальство смотрело на это сквозь пальцы.

- Сколько просишь? - осведомился Гарин.

Хряк, как опытный торговец пушниной, тряхнул черта. Щетинка на загривке вздыбилась и опала. Черт вяло пискнул.

- Ты гляди-тка, какой товар, - ласково глядя на черта, сказал Хряк. Чистый ведмедь!

- Что-то дохловат он для медведя, - с сомнением покачал головой Гарин.

- Ребра вон торчат, - прибавил успокоившийся Свинякин, убирая шпюк.

Алеша Попович исподтишка пребольно ущипнул черта. Тот взвился.

- Ну че, - прогудел Перепетуй. - Вполне справный черт. Берете, что ль?

- А блох у него нет? - опасливо спросил Гарин. - А, ладно, берем!

- Пуд "Беломора", - лаконично сказал Хряк. - Гродненского.

- В следующий раз, товарищи, - пообещал Гарин.

- Лады, - сказал Хряк и отдал черта Свинякину, который с брезгливостью стал упаковывать его в стерильный контейнер.

- Петя, можно тебя на пару слов? - вспомнив что-то, позвал Гарин, и они с Перепетуем отошли в сторонку.

- Слушай, Петя, тут такое дело, - издалека начал Петр Петрович. - Как бы это нам! Ну, пулеметик-то обратно чтобы! Я уж отблагодарю, ты меня знаешь!..

- Пулеметик! - задумчиво протянул Хряк. - Накрылся ваш пулеметик!

- Как накрылся?! - перебил Гарин.

- Обыкновенно как, - Хряк смущенно потупился. - Зачал я по половцам пулять, а он возьми да и развались опосля второй очереди, - вдохновенно соврал он. - Во, - достал из кармана богатырь замусоленную книжицу, во, одна инструкция осталась.

- Какая инструкция? Как развалился? Какие еще половцы?! Он же был не того! А, черт с тобой! - Гарин обреченно махнул рукой и зашагал к машине. Хряк оторопело глядел ему вслед, а потом ехидно заорал:

- Никак нет! С покупочкой вас, Петр Петрович!

Гарин сплюнул и ускорил шаг.

- Ну погоди, уж привезу я тебе "беломору", в сердцах подумал он.