Лето с чужими - [34]

Мамия, выложив всю эту историю на едином дыхании, посмотрел на меня.

– Ну? И где же вы были?

– Почему умерла та женщина? – спросил я, пропустив вопрос Мамии мимо ушей.

– У нее на груди был очень сильный ожог. Она перенесла несколько пластических операций, но все было тщетно. Почти ни с кем не общалась. Страдала от одиночества.

Я закрыл глаза.

– Имя – Фудзино Кацура. Но в контракте на квартиру везде значилось «Кей». Я взял у консьержа ключ от той квартиры. Давай сходим и посмотрим, там ли ты был тогда.

– Думаю, не стоит.

– А я считаю, мы должны. Тогда хоть как-то сможешь этому противостоять.

Противостоять чему? Кей?

– Не знаю, пригодится или нет… – С этими словами Мамия вынул из кармана пиджака две нитки припасенных четок. – Держи одни.

– Хорошо.

– Ничего хорошего. Вставай.

– Стыдно быть облапошенным. Хочешь удовлетворение получить?

– Неужели ты думаешь, что все так примитивно? На тебя не похоже. Почему ты не говоришь, что вся эта история – откровенная чушь? Разве не так?

Мамия историю о родителях не знает. Немудрено, что он опешил, увидев, как я воспринял историю о привидениях. Но мне уже было все равно. Еще недавно я строил с Кей планы на будущее, а теперь расписывался в собственной беспомощности.

– Хорошо, – сказал Мамия. – Уйдем отсюда. Как можно скорее. Хочешь, ночуй пока у меня. Не хочешь – снимем номер в гостинице.

Я посмотрел на свои руки.

Но реальности, похоже, не видел по-прежнему: не кожи да кости – привычная глазу рука. Я по-прежнему во власти Кей. Интересно, а она-то знает, что произошло?

Мне хотелось с ней проститься. Кей была права: было бы лучше и дальше видеться с ней, заблуждаясь. Считать, что она жива.

– Пошли. Что делать дальше – подумаем, но только не здесь.

Я кивнул и встал. Пока Мамия рядом, она не появится. Но от него я ускользнуть не смогу. Хотя я был по-своему благодарен ему за решительность.

– Нужно выключить кондиционер, – сказал я.

– Сейчас выключу.

Я надеялся, что он не сразу найдет на пульте кнопку, но Мамия разобрался быстро, дошел до двери и ждал меня. Я успел только достать портмоне, сунуть его в задний карман и обуться.

Открыв дверь нараспашку, Мамия смотрел в сторону лифта.

Вдруг он вздрогнул и оцепенел. Кей. Там есть Кей.

– Не вздумай выходить, – тихо сказал Мамия.

Но я его не послушался. Перед лифтом, метрах в десяти от нас, стояла Кей.

В той самой белой ночной рубашке с длинным подолом и без рукавов.

– Кей.

– Молчи, Харада, – резко сказал Мамия. Он отлично знал, что мертвецам отвечать нельзя.

Кей смотрела на меня. Очень серьезно.

– Молчи, – опять сказал Мамия.

Кей, как были мы с тобой близки… Теперь же, узнав, что ты мертва, я уже стою по другую сторону. Однако мне опротивело все. Что останется в моей жизни, прогони я женщину, которая молилась за меня, крепко прижимаясь к моей груди? И после всего этого я должен ее ненавидеть?

– Я все знаю, – сказал я.

– Перестань, – попытался перебить меня Мамия, вцепившись в четки обеими руками. – Господи, помилуй! – крикнул он, обращаясь к Кей.

Мне хотелось перехватить эти слова в воздухе, чтобы они не успели до нее долететь, и я выпалил:

– Давай будем вместе! Мне все равно, только давай будем вместе.

– Что ты несешь? – вытянув перед собой руки с четками, крикнул Мамия.

Вдруг Кей сделала шаг вперед.

Мамия тоже отступил на шаг и закричал еще громче:

– Господи, помилуй! Господи, помилуй!

Кей шагнула еще.

– Слушай, – спросил вдруг Мамия, – какой она веры?

– По-моему, атеистка.

– А ее семья?

– Таких подробностей я не знаю.

– Ты так спокоен, будто тебя это не касается.

Я смотрел на Кей.

Кей тоже смотрела на меня. И, не сводя с меня глаз, продолжала делать шаг за шагом.

– Она идет, идет… – Мамия трясся от страха.

– Отойди, – крикнул я ему, не отрывая глаз от Кей. – Я же говорю, отойди. За мной тебе достанется меньше. Прямо за нами – конец коридора, тупик.

– Не бойся, тебе она ничего не сделает.

Кей подходила все ближе.

Естественно, она ничего не сделает.

Может, как-нибудь обойдется. Что мешает нам жить вместе?

Кей еще ближе. Еще шагов пять – и она окажется прямо предо мной.

Я стоял неподвижно. Почему я не двигался? Почему стоял, как оцепеневший? Почему не пошел навстречу, не обнял ее?

Кей подошла.

Она стояла прямо передо мной.

– Кей, – позвал я.

Какой холодный у нее взгляд. Я пытался уловить в ее глазах хоть какое-то настроение, какую-то искру жизни, но когда она оказалась рядом, в них не было ни капли тепла. Только ледяной мрак пронизывал меня.

Ее посиневшие губы зашевелились, силясь что-то произнести. Едва приоткрыв рот, она спросила:

– Помнишь?

Голос был низким и грубым. В нем чувствовался укор.

– Что?

Мой голос дрогнул. Почему она говорит со мной, как мужчина?

– Ночь с шампанским.

– Да.

Тогда я бесцеремонно отправил ее восвояси. Я был не в духе и не хотел никого видеть. Потом, правда, понял, что был неправ. Но кто бы мог подумать, что из-за этого она покончит с собой? Хотя мне было беспокойно, и я даже разглядывал в ту дождливую ночь ее окна…

Но в ту ночь Кей умерла. Зарезала себя. Семь ударов в грудь.

– Я возьму тебя в попутчики.

Кей сделала еще один шаг. Я невольно отступил. Еще один. Я попытался устоять на ногах, но не удержался, и меня словно отбросило назад. Меня просто физически толкал назад ее злобный взгляд.