Лето придёт во сне. Часть 1. Приют - [86]

Под вечер нас навестила Агафья. Сестра Марья, добрая душа, предупредила об этом заранее, так что мы успели стереть довольные улыбки с физиономий и бессильно разметаться по постелям.

– Как самочувствие, девушки? – спросила воспитательница, нависая над нами.

– Лучше, – просипела Яринка, закатывая глаза. На мой взгляд, она явно переигрывала, и чтобы отвлечь от этого внимание Агафьи, я спросила:

– Сударыня, а Михаил Юрьевич мне ещё не звонил?

Та перевела взгляд на меня.

– Пока нет. А если и позвонит, то до твоего выздоровления никаких контактов я не допущу. Мужчины не должны видеть вас с красными носами и слезящимися глазами.

Я покорно кивнула, подивившись про себя этой очередной взрослой глупости. А что, если я заболею уже будучи замужем? Мне надеть наволочку на голову или прятаться в чулане, чтобы дражайший муж, не приведи господь, не узрел жену в таком нелицеприятном виде?

– А теперь скажите мне, как вы умудрились простыть одновременно? – спросила Агафья, и с меня моментально слетела напускная сонливость, а Яринка замерла у себя под одеялом, как зверёк в норе.

– Я бы списала это на обычное весеннее недомогание, заболей одна Ярина, – продолжала размышлять вслух воспитательница, – Но вот для Дарьи такое совсем не свойственно.

Тут она подметила верно. За всё время пребывания в приюте, я ни разу не была вынуждена обратиться за медицинской помощью, не считая случая с разбитыми коленками. Яринка же простывала с регулярностью раз в несколько месяцев, в общем, как и остальные воспитанники, что меня поначалу удивляло. В Маслятах дети не болели. Физическая работа на свежем воздухе и адаптация к суровому сибирскому климату делали своё дело. Поэтому мне всегда было смешно слышать о пагубном влиянии антисанитарии и отсутствия медицины у "дикарей".

Но сейчас я лишь беспомощно пожала плечами в ответ на подозрительный взгляд Агафьи. Яринка тоже сочла за разумное промолчать, и наша воспитательница удалилась ни с чем, напоследок велев нам хорошенько задуматься над своими словами и поступками, потому что просто так господь болезни не посылает.

Ближе к вечеру нас навестили Зина и Настуся, принесли свои десерты с обеда, другие гостинцы здесь брать было неоткуда. Это проявление заботы тронуло даже Яринку, и последний холодок, оставшийся между нами и соседками после недавней драки, развеялся без следа.

Позже, когда дежурная медсестра прошла по этажу, гася свет, Яринка перебралась ко мне в кровать, и мы долго сонно шептались, обсуждая последние события, пока не уснули, перепутавшись ногами.

На следующий день записки от Дэна не было, но мы ничуть не огорчились, знали уже, что если Дэн обещал – он сделает, нужно просто немного подождать. Но даже эта короткая прогулка так вымотала нас, что вернувшись в палату, мы уткнулись в подушки и проспали до вечера. А разбудила нас Агафья. Точнее будила она одну меня, но Яринка проснулась тоже.

– Дарья, вставай. Тебя хочет видеть Михаил Юрьевич.

Мне снилась тайга. Точнее опушка возле нашей деревни, где рядами возвышались стоги сена, в которых мне нравилось лежать, глядя в небо, играя с собой в бессмертную детскую игру "На что похожи облака?". Поэтому когда очередное облако вдруг заговорило голосом Агафьи, я изрядно перепугалась.

– Что?!

Воспитательница подождала пока я проморгаюсь и сяду в постели, после чего терпеливо повторила:

– Михаил Юрьевич ждёт тебя на связь через двадцать минут. Умывайся, причёсывайся, и приходи.

– Но, сударыня, – слабо запротестовала я, – Как ждёт? Вы же сказали, что я больная не должна показываться ему на глаза.

– Я поставила Михаила Юрьевича в известность о твоём недуге, но он настоял на свидании. Хочет лично спросить тебя о самочувствии и поддержать морально. Золотой человек тебе встретился, Даша. Надеюсь, у тебя хватит ума оценить это.

Ума мне не хватило. После ухода Агафьи, я, ворча и скрипя, принялась приводить себя в порядок. Голова кружилась, в горле першило, и меньше всего мне сейчас хотелось тащиться в корпус, лицезреть там Голову, и выслушивать его планы относительно моего участия в благоустройстве загородного хозяйства. Яринка сочувственно наблюдала за мной из-под одеяла – её престарелый кавалер был педантичен до зубной боли, и никогда не устраивал сюрпризов в виде неожиданных свиданий.

Как я ни пыталась бодриться, но судя по недовольно поджатым губам Агафьи, встретившей меня в воспитательской – мой вид оставлял желать лучшего. Однако к чести вскоре возникшего на мониторе Головы, его лицо при взгляде на меня не выразило ничего кроме беспокойства.

– Дашенька, девочка моя! – воскликнул Михаил Юрьевич, на миг явив моему взору две руки, которыми он огорчённо всплеснул перед собой, – Мне сказали, что ты больна! Что случилось? Я надеюсь, ты не расстроилась из-за того, что мы в прошлый раз несколько скомкано пообщались?

Прежде чем ответить, я несколько секунд таращилась на Голову, пытаясь понять, шутка ли это, или жених правда возомнил, будто я заболела из-за того что он тогда не соизволил беседовать со мной положенные пятнадцать минут?

– Кхе-кхе… сударь… Михаил Юрьевич, не беспокойтесь. Просто простыла немного, – боковым зрением я заметила, что Агафья активно мне жестикулирует, кажется, даже различила недвусмысленное движение – ребром ладони по горлу, и торопливо добавила, – Извините меня за прошлый разговор, я не должна была так себя вести.