Лето на крыше - [20]

СТЫД ПРЕВОСХОДСТВА

— Тебе нравятся цыганята? — спрашивает Петя. Рядом с нами живут цыгане. Четыре многонаселенных дома. Чумазые голопузые малыши и девочки в цветастых, аляповатых, на наш европейский взгляд, одеяниях бегают по двору.

— Мне они очень нравятся. Знаешь чем? Они дружные. Если чужой обидит цыганенка, то они всем табором отомстят. Привет! — небрежно бросает Петя цыганенку.

Он еще с прошлого лета перезнакомился со всем табором, благо, цыгане живут под боком, стоит выйти за калитку — и ты в цыганском дворе.

Аню привлекают маленькие котята, во множестве расплодившиеся под лестницей, а Петю — независимые, самостоятельные мальчишки. Им-то он точно завидует. Спрашивается, почему? Ведь он пользуется почти неограниченной свободой.

А дело в том, что они беспечны. Для них не существует слова «надо». Им не надо есть вовремя, не надо спать вовремя, у них, у мальчишек (девочки-то все время хлопочут по хозяйству, носят воду, поят и кормят свиней в хлеву), полная свобода, свобода без всякой ответственности. Они самостоятельно бегают на море, гоняют по двору петухов, кидаются камнями, а то просто сидят перед домом в пыльном песке, сыплют его на себя, и никто им ничего не запрещает.

— Мам, они одеты во все магазинное, а выглядят как-то по-другому,— говорит Петя.

— Верно. Дело не в самих юбках и кофтах, а в сочетаниях. Я бы никогда не надела оранжевый свитер, зеленую юбку, красные ботинки и поверх всего аляповатый платок.

— А ты думаешь, у них это случайно так получается?

— Что?

— Да то, что всего на себя намотают, а выглядит красиво. Мне, например, кажется, что красиво.

Незабываемое событие — мы в цыганском доме. Цыганка Мария, старуха с маленькими, глубоко сидящими глазами-углями, главная гадалка — по воскресеньям к ней выстраивается целая очередь — пригласила нас в гости. Удивляет обилие цветастых перин на кроватях — горы до потолка, пестрые занавески. И самое неожиданное — цветные муляжи в серванте.

— Это мне подарила подружка одна, из Москвы, какую красоту делают, прямо как живое.— Мария указывает на ядовито-зеленую пластмассовую гроздь винограда, оранжевый апельсин, красный помидор и фиолетовый баклажан. Этими дарами неживой природы заставлены две полки в серванте.— У моей золовки хрусталь. Сколько отдала, а красоты нету. Никакой красоты. Разве простое стекло хуже? — Мария подносит к свету фужер бутылочного стекла.— Простое мне лучше нравится. Ну что, раскинем? — профессиональным жестом проводит она по колоде карт.

— Мам, не гадай,— шепчет Петя мне на ухо,— прошу тебя, не гадай. А то нагадает что-нибудь страшное. Пошли отсюда.

— Дома мне у них не понравилось,— говорит Петя, когда мы выходим.— Все какое-то ненастоящее. И чувствуешь себя как-то неловко. Как будто ты культурный, что ли, и не найти общего языка с этими людьми. Как-то стыдно. Это, наверное, стыд превосходства…

— Мама, давай возьмем котенка! — Аня окопалась под лестницей цыганского дома. Манит котят ладошкой, и те высовывают свои мордочки.— Ты не любишь котят, они такие хорошие, а ты их не любишь!

— Нравятся? — Мария кивает на котят.— Забирай себе.

— Цыгане добрые,— хнычет Аня,— они дают, а ты не берешь.

А Мария поет:— Ах ты, мамка, мамка чернобровая…

ДОБЫТЧИКИ

Погода неустойчивая. Приходится тащить с собой целую сумку одежды. Еду мы решили не брать — в каждом рыбацком поселке есть магазин, а то и столовая.

— Я сам понесу.— Петя отбирает у меня сумку.

— А я корзинку.— Предусмотрительная Аня кладет в корзинку рогалик и яблоко.

Лес тянется вдоль всего побережья. Мы решили ехать в Плиньциемс, что в 20 километрах от нас. По здешним меркам — даль несусветная. А нам, жителям столицы, рукой подать. Те нелюбопытные, что живут летом в центре переполненной Юрмалы, знать не знают, что неподалеку от них — прекрасные леса, пустынные пляжи, озера, реки.

Сойдя с автобуса, мы обнаруживаем, что магазин в Плиньциемсе закрыт. Оказывается, все магазины в рыбацких поселках по вторникам закрыты. Как раз сегодня вторник. Это печально.

— У людей ничего не выйдет, если они друг с другом дружно жить не будут, вот этого я никак не могу усвоить.— Петя в сердцах пинает ногой поганку. Теперь он переживает, что мы не взяли с собой Эрика и Мишу. Тут так красиво — серебрится кора тонкоствольного ельника, отчего весь лес кажется бирюзово-серебряным, краснеет земляника на склонах, искрятся на солнце песчаные насыпи.

— Петя, а мы же с тобой дружим?

— Мы-то дружим,— вздыхает Петя.— Мам, как ты думаешь, от человека может пахнуть нечеловеком?— Петя сидит на широком пне, Аня рядом.

— Это как?

— Да так. Если он, например, лентяй, то от него пахнет ленью. Ведь человек должен немного трудиться. Я лично все обдумал: я лентяй и дурак, я не могу стараться.

— Петь, ты не дурак. Это Герка — балда.

Герка — наш четырнадцатилетний сосед, житель веранды большого дома. Он нет-нет да полупливает Петю. За это Аня справедливо его не любит. Да и я не испытываю большой симпатии к этому великовозрастному детине. Он пристает не только к малышам, но и к животным: в кошек кидает камни, Лесси, миролюбивейшую из всех собак, доводит до бешенства. Однажды я видела, как Герка стягивал ошейник на Лессиной шее, а когда Лесси начинала отчаянно скулить, резко отпускал поводок, и Лесси заливалась лаем. Когда я крикнула ему с крыши, чтобы он отстал от собаки, он улыбнулся невиннейшей белозубой улыбкой. «А я что? Я ничего. Мы же играем…» Может, во всем виноват переходный возраст и впоследствии Гера станет хорошим человеком, но нам, к сожалению, довелось познакомиться с ним в этот не лучший период его жизни.